– Я ведь не сыщик, что могу сделать? Написать жалобу в префектуру – пожалуйста, статью в газету…

– Про разные убийства книжки пишешь, значит, знаешь с какого боку приступить… Верочка так тебя любила…

Живу в коммуналке вот уже почти год, за это время два издательства выпустили по одной моей книге. Я посчитал своим долгом одарить ими своих соседей. Надин вцепилась в даренный экземпляр, будто в некую драгоценность. Позже восторгалась, забросала лестными комплиментами. Баба Феня отнеслась более равнодушно. Подозреваю – даже не открыла. Перепасовала мужу. У ней своих женских хлопот хватает.

Теперь решила, что человек, пишущий на детективные темы, обязательно должен быть сыщиком. А поскольку этот «сыщик» является соседом по квартире, его прямая обязанность найти пропавшую внучку.

Святая наивность! Одно дело закрутить выдуманный криминальный сюжет, выняньчить его, довести до логического конца, совсем другое – реальная жизнь.

– Игнатьич, не вздумай отказаться! Вся надежда на тебя. Вызволишь внучку из беды – молиться на тебя буду. Как на икону…

Постепенно просительный тон перешел в требовательный. Бабуля уже не умоляла – требовала. Даже сроки установила: не больше недели, от силы – две.

Переубеждать, ссылаться на неумение или невозможность – абсоолютно бесполезно. Соглашаться, обещать – тем более. Я изобрел нечто среднее между согласием и отказом.

– Постараюсь что нибудь придумать…

– Что мне твои придумки, Игнатьич? – не приняла усредненную фразу настойчивая старуха. – Верочку найти должен – весь сказ… Пахом говорил: ты в своей книжонке описал, как сыщик похищенного бизнесмена спас. Значит, знаешь, как енто делается! Кончай, милый, стучать на своей тарахтелке, от которой у моего деда голова болит, и примайся за дело… Кажный день сообчай про успехи… А я тебя подкормлю, бельишко простирну, в комнате приберусь…

Настоящий приступ! Приказ со всеми атрибутами: как подступиться, чего и в какой срок достигнуть. Плюс – ежедневные доклады с обязательными «оргвыводами». Взамен – сытная кормежка, чистое белье, вымытая комната.

– Сделаешь?

– Постараюсь, – вторично уклонился я от определенности. Но уловил во взгляде бабы Фени такую тоску и надежду, что не выдержал. – Сделаю, отыщу Верочку… Не сам, конечно, сяду на уголовку, заставлю шевелиться!

Если бы я знал во что выльется для меня поиск мисс Дремов, ни за что не взялся бы за расследование, не обнадежил бы старуху. К сожалению, нам не дано проникнуть за завесу времени, заглянуть, хотя бы одним глазом, в туманное будущее. Отсюда – все человеческие беды, непродуманные поступки, скоропалительные обещания.

– Вы запомнили обличья тех мужиков, которые говорили о цене женской красоты?

Пожалуй, единственная зацепка. Удастся раскрутить – сыскари мигом ухватятся, поведут дальше.

Баба Феня подняла голову, поглядела на потолок, потом провела тоскующими глазами по стене. Только в затылке не покопалась – традиционное мужское занятие.

– Где уж упомнить. Мужики как мужики… Кажись, оба чернявые… Один – вьюноша, все время вертелся на стуле, мешал на сцену глядеть. Другой – солидный…

Ничего себе – приметы! Наверняка, добрая половина мужского населения Дремова – солидные или вьюны.

– Еще один вопрос. Вы уж простите, пожалуйста, но, как говорится, из песни слова не выбросить. После исчезновения внучки писем не получали?

– Каких енто писем? И от кого? Не с кем нам затевать переписку. Конверты вздорожали до невозможности – не подступиться.