— Лизетта! — Гастон отодвинул жену от волка. — Просыпайся. Ну же!

— Давай я, — вперед выступила Огонёк и хлопнула в ладоши. Негромко, но этого хватило, чтобы Лизетта открыла глаза.

— Гад ползучий, — объявила она Гастону спросонья.

А потом охнула, сообразив, что муж не снится. Как и лесная девчонка, исчезнувшая несколько дней назад на подъезде к эндорской столице и нашедшаяся подле злодейки и предательницы Дины.

— Чего пришли? — спросила хмуро.

— Тебя спасать, — пояснил Гастон, борясь с желанием обнять сумасбродку крепко-крепко. Какое счастье! Живая и невредимая. И от принца не пострадала. Во всех смыслах.

— Спасать, — пробурчала она сердито. — Сначала бросаете, врагу отдаете, а потом спасителями прикидываетесь.

— Так это не мы! А Дина! — воскликнула Огонёк с толикой обиды. — А мы… мы…

— Цыц!

Из воздуха вновь соткался серебристый лис. Укоризненно посмотрел на всех троих и спросил Лизетту, кивнув на спящего волка:

— Чем демонстрировать несносный характер, лучше объясни, кто это?

Та смущенно уставилась в пол. Пальчики нервно затеребили прядь волос.

— Это… ну… это… Внук это Клотильдин. Вот…

Глава 23. Красный череп

Они ругались. До дыма из ушей. До желания оттаскать друг друга за волосы.

— Значит, Дина сказала правду! Ты общаешься с Клотильдой! У меня за спиной!

— Да кто ты такой, чтобы с тобой откровенничать?!

— Твой муж!

— Ух! — Лизетта замолотила Гастона в грудь. — Ты не муж! Ты похититель! С чего мне вообще тебе доверять? Тебе и всей твоей семейке? Сначала лезешь гладить, а потом… потом… Да если бы не твоя мать…

— А тебе не приходило в голову, что я тут тоже пострадавший?! — рассердился Гастон, увернувшись от кулачков жены. — Вини во всем ведьму, которой помогать вознамерилась, а не меня!

Как ни странно, Елисей не вмешивался в семейную ссору, пусть и происходила она на вражеской территории и могла привлечь чужое внимание. Огонёк тоже молчала, хотя и сложила недовольно руки на груди. Оба посчитали, что супругам лучше выпустить пар, прежде чем действовать. Да и магическое чутье подсказывало, что никого опасного поблизости пока не наблюдается. Не вмешивался и волк, в смысле Клотильдин внук, но исключительно потому, что, по-прежнему, дрых.

— Я не ведьме помогаю, а себе! — Лизетта топнула и… наступила на павлиний хвост, путающийся под ногами. — Да чтоб вас всех! Черти хвостатые!

— Эгоистка! — припечатал Гастон.

В голове гудело. От гнева. А еще больше от обиды. Он из кожи вон лезет, сбежал от вновь обретенных родственников, а она… она…

— Это ты эгоист! Плевать тебе на меня. Себя спасаешь. Коли я помру, и тебе не жить!

— Ошибаешься, — прошипел Гастон мстительно. — Твоя подружка Клотильда не рассказала? Не раскрыла тайну? Обманула она нас! Смерть одного на другом никак не отразится.

У Лизетты закружилась голова от возмущения.

— Врешь!

— Жизнью клянусь!

В беспомощной ярости Лизетта вновь накинулась на мужа.

— Ты… ты… ты…

В глубине души она понимала, что Гастон не так уж виноват в ее бедах. И вызволять явился, не бросил на произвол судьбы. Но она так устала. И так злилась. А эта злость — человечья и остаточная волчья — требовала выхода.