Я вздыхаю и сжимаю руку в кулак.

– Камень, ножницы, бумага, раз‑два‑три, – декламируем мы дуэтом. Я выбрасываю бумагу, Эрик – ножницы.

– Ты всегда выбираешь ножницы! – жалуюсь я.

– Тогда какого хрена ты всегда выбираешь бумагу? – Он снисходительно улыбается мне. – «Авиалинии США», прилет в три часа. Тебе понадобится шесть инвалидных кресел.

– Ты передо мной в долгу.

– Ага. Сколько там уже набежало… семьдесят пять миллиардов и шесть долларов?

– Плюс‑минус.

Я обхожу вокруг стола, аккуратно касаясь разбросанных бумаг. Слова сами выпрыгивают на меня: «предубежденный свидетель», «нападающая сторона», «провокация». Поперек листа из  блокнота маркером написано: «Лгать – говорить неправду. Лежать – находиться в беззащитном, беспомощном состоянии».

– Эндрю приходится несладко, – изрекает Эрик.

– Делии тоже.

– Ага. – Взгляды наши пересекаются. – Она тебе не рассказывала, зачем вообще потащилась в эту резервацию?

У меня перехватывает дыхание.

– Как‑то не заходила об этом речь.

– Она разозлилась, потому что я скрыл от нее кое‑что, о чем по секрету сообщил мне Эндрю. И понимаешь, Фиц, в чем дело: когда начнется суд, станет еще хуже. Я буду делать и говорить то, что ей совсем не понравится.

– Она простит тебя, когда все закончится, – говорю я недрогнувшим голосом.

– Если Эндрю оправдают… – уточняет Эрик. – Я всю жизнь готовился к тому моменту, когда мне перестанет наконец везти. Я ждал, что однажды Делия проснется и поймет, что я вовсе не тот человек, за которого она меня принимала. Поймет, что я обычный неудачник и растяпа. И понять это она может уже сегодня.

Я ищу в своем сердце ответ, но не нахожу.

– Пойду поищу аспирин, – выдавливаю я и ретируюсь в ванную.

Запершись, я сажусь на крышку унитаза. Если я и соврал насчет головной боли изначально, то уж сейчас голова у меня точно готова лопнуть. Я встаю и роюсь в навесном шкафчике – а это боль совсем иного рода: я трогаю дезодорант Делии, ее зубную щетку, ее противозачаточные таблетки. Сама она никогда не допустила бы между нами такого уровня близости.

Аспирин я там не нахожу, а потому опускаюсь на колени и залезаю под умывальник. Шампунь, резиновый утенок Софи, крем с экстрактом гамамелиса. Чистящее средство, вазелин, лосьон для загара. Мягкая башня из рулонов туалетной бумаги.

И тут я вижу виски. Засовываю руку глубоко в шкаф и вытаскиваю полупустую бутылку, спрятанную в самом дальнем углу. Я выношу свою находку, Эрик сидит за столом спиной ко мне.

– Нашел?

– Нашел, – отвечаю я, перегибаюсь через его плечо и ставлю бутылку прямо на папку.

Эрик замирает.

– Это не то, что ты думаешь.

Я сажусь напротив него.

– Нет? А зачем тогда это? Разжигать примус? Обои отмачивать?

Он встает, чтобы закрыть дверь в спальню, где играет Софи.

– Ты не представляешь, как тяжело вести такое дело. И когда Делия ушла… Я просто не мог это вынести. Я ужасно боюсь облажаться, Фиц! – Он запускает пальцы в свои густые волосы. – Эндрю чуть не убили, пока я был в запое. Поверь, этого оказалось достаточно, чтобы я мигом протрезвел. Я просто хотел вспомнить вкус, честное слово! И с тех пор не прикасался…

– Вспомнить вкус?

Я беру бутылку, подхожу к раковине, отвинчиваю пробку и выливаю содержимое бутылки в сток.