— Перестань болтать, — сказал я. — Перед тобой нет ни одного избирателя. А катаешься ты за счет Гида. Жаль, что перед больницей он не выбросил ключи от машины и не аннулировал кредитные счета.

— Ну ты, Мак-Клауд, — сказал он. — Нам с сестрой ты изрядно надоел.

— А не пошли бы вы в задницу, — сказал я. — Я на вас досыта нагляделся. Видишь бутыль? Тут мазь от слепней — черная и вонючая дрянь. Если не хочешь, чтоб она оказалась на твоей белой рубашечке, лезь в машину и рви когти.

И я стал приближаться к нему, огибая ясли с бутылью наизготовку. И бросил бы, если б его пасть еще раз открылась. Но он смолчал. Один из способов, как отделаться от политиков, сработал.

Увы, на следующий день я снова с ним столкнулся. На этот раз обстоятельства мне не благоприятствовали. Я только что вышел из салуна, где играл в домино.

— Похоже, ты сегодня просто надорвался, чтобы принести моей сестре пользу, — сказал он.

— Нет, сегодня я полдня играл в домино, — ответил я. — Но тебя это не касается.

— Меня касается все, что имеет отношение к Мейбл, — сказал он. — Ты ведь работаешь и на нее тоже. И мне кажется, что нам следует кое-что обсудить.

— Мои чеки подписывает Гидеон Фрай, — сказал я. — Потому что я работаю на него.

— Вот поэтому нам и нужно поговорить, — сказал он. — Ты, конечно же, не видел Гидеона после операции. Если бы ты потрудился его навестить, то догадался бы, что он еще долго не сможет командовать.

— Ну, чтобы командовать, ему не нужно стоять на ногах, — сказал я. — А я хочу навестить его послезавтра.

— Он очень болен, — сказал он. — Врачи сказали, что ему вообще нельзя работать. Что ты думаешь по этому поводу?

— Ничего не думаю, — ответил я. — Тут нет ничего нового. Они постоянно твердили ему что-нибудь в этом роде. Но он не прекратил работать. А если так случится, то ни тебе, ни Мейбл мною не командовать. Можешь собрать все свои распоряжения и засунуть туда, куда обезьяна сует орехи.

На этом беседа номер два закончилась.

Но тревога осталась, и по пути домой я заехал к Молли.

— Я так и знала, что ты сегодня приедешь, — сказала она. — И вообще, нам нужно поговорить.

— Я не разговариваю на пустой желудок, — сказал я.

Она улыбнулась. На ужин у нас были бобы и говядина, приправленная ботвой репы. Еще я съел почти половину сладкого пирога с яйцом и выпил чуть ли не целый кофейник.

— Пора выполоть бурьян вокруг гумна, — сказала она. — Вчера чуть не наступила на змею.

— А сегодня другая змея пыталась наступить на меня, — сказал я. — Политическая змея.

— Небось, Вилли Петерс? — сказала она. — Я вчера была у Гида.

— Я так и думал, — сказал я. — И как он?

Она тоже была встревожена.

— Он еще слегка не в себе, — сказала она. — Я смогла там пробыть всего минут десять.

— Вилли говорит, что ему велено прекратить всякую работу.

— Велено уже лет десять назад, — сказала она. — Они это твердили постоянно. Одна из сестер сказала мне, что у него нашли небольшую застарелую опухоль. Только неизвестно, злокачественная ли она.