Оглядев поляну, он сообразил, что она ускакала на его лошади. Неужели теперь придется пешком добираться до замка брата? Сколько времени понадобится людям Оливера, чтобы сообразить, что он пропал, и сообщить обо всем хозяину? И сколько времени потребуется, чтобы снарядить отряд и отправиться на поиски?

Четыре часа. Не меньше четырех. За это время брат должен примчаться сюда. А пока что можно отдохнуть и дать кровотечению время уняться.

Он растянулся под деревом и скоро заснул.

Заред спешилась на некотором расстоянии от поляны и с кинжалом в руке подкралась к тому месту, где оставила Говарда.

Увидев его распростертым на земле, она посчитала, что он мертв. Уже умер… а она опоздала его спасти.

Тирл издали услышал шаги, слишком легкие, чтобы быть мужскими, и сразу понял, кто это. И едва сдержал улыбку. Вот тебе и жестокие бесчеловечные чудовища, о которых вечно толковал брат! Эта Перегрин, как оказалось, весьма сострадательна. Сейчас главное не вспугнуть ее. Нужно притвориться беспомощным и удерживать ее рядом как можно дольше.

Тирл слегка пошевелился и застонал, словно от боли.

Заред испуганно подскочила, но тут же облегченно вздохнула: значит, враг все-таки жив.

Она осторожно двинулась вперед, подкралась ближе и, держа кинжал наготове, толкнула мужчину ногой. Он снова застонал.

— Священника! Приведи мне священника!

Услышав такое, Заред мигом потеряла всякую осторожность.

Опустившись на колени, она разрезала его тунику и исследовала рану. Лезвие ударилось о ребра, но все же трудно сказать, насколько глубоко проникло. И он вовсе не жирный — сплошные мускулы, вот только потерял очень много крови. Глаза закрыты, а лицо искажено болью. Неужели он настолько слаб, что умрет от таких царапин? Она видела, как братья с такими же точно ранами продолжали сражаться целый день, не давая наложить перевязки. А этот призывает священника из-за простого пореза.

Она оторвала длинную полосу от его полотняной рубашки и попыталась перевязать уже подсохший порез.

Он, похоже, был без сознания и так тяжел, что поднять его оказалось невозможно — с таким же успехом она могла бы ворочать мертвую лошадь. Девушка обняла его за шею и потянула, стараясь приподнять. При этом она упиралась плечами в его грудь, но он продолжал лежать, безразличный к ее присутствию.

— Очнись! — скомандовала она.

Он пошевелился, но глаз не открыл.

Заред отвесила ему несколько звонких пощечин, и он наконец поднял веки.

— Я пытаюсь перевязать тебя. Приподнимись немного.

— Ты должна помочь мне, — хрипло прошептал он.

Она окинула его брезгливым взглядом, но все же нагнулась и помогла сесть. Но он был очень слаб и судорожно прижал ее к себе. Заред с трудом обхватила его и, напрягая спину, принялась перевязывать. Кое-как ей это удалось.

— Теперь ложись, — велела она. До чего же он глуп! Приходится разъяснять самые простые вещи!

Она снова уложила его на землю, но он, похоже, не хотел отпускать ее, и Заред едва сумела отдернуть руки.

— Теперь все в порядке, — бросила она. — Рана неглубокая. Оставайся здесь и отдыхай. Твой брат скоро появится. Он вечно вертится на землях Перегринов.

Она хотела было подняться, но он схватил ее за руку.

— Ты покидаешь меня? Я умру здесь в одиночестве.

— Не умрешь, — отрезала она, презрительно морщась. Может, младшего Говарда отослали во Францию вовсе не по причине порочности? Просто он такой тюфяк и тряпка, что семья его стыдится!

— Вина… — попросил он. — В седельной сумке есть фляга с вином.

Заред скрипнула зубами. Братья, вне всякого сомнения, уже обыскивают округу, а она нянчится с этим трусом!

Девушка нерешительно отправилась к тому месту, где оставила лошадь, вынула кожаную флягу и подала ему.