– Ренько, это Майк. – Слава представил моряка помоложе, алеута с правильными азиатскими чертами лица – Майк – сокращенно от Михаил.

– Имя русское, – заметил Аркадий.

– У нас много русских имен. – Голос алеута звучал мягко и застенчиво. – Многие из нас – потомки ваших казаков.

– В свое время Алеутские острова и вся Аляска принадлежали вашим царям, – сообщил Морган Аркадию. – Вам бы следовало это знать.

– Вы говорите по русски? – Может быть, этот парень разговаривал с Зиной.

– Нет. Мы знаем некоторые русские выражения, – пояснил Майк, – но до конца не понимаем, что они означают. Ваши люди употребляют их, когда попадают молотком по пальцам. А еще мы ходим в церковь, служба там идет по русски.

– В Датч Харборе есть русская церковь, – вмешался Слава.

Прежде чем возобновить разговор, алеут посмотрел на Колетти.

– Нам действительно жаль Зину. Трудно поверить, что ее больше нет. Всякий раз, когда мы привозили улов, она стояла на корме и махала нам рукой. И в дождь, и в хорошую погоду, и ночью, и днем.

– Вы с ней танцевали? – спросил Аркадий.

– Мы все с ней танцевали, – встрял Колетти.

– А после танцев?

– Когда мы уходили, танцы еще продолжались. – Колетти наклонил голову, не сводя глаз с Аркадия.

– Зина продолжала танцевать?

– Она ушла раньше нас.

– Она не казалась больной? Или навеселе? Может, у нее голова кружилась? Она не выглядела испуганной или чем то обеспокоенной?

– Нет. – Колетти отвечал на вопросы, как московский милиционер, из которого, как правило, клещами слова не вытянешь.

– А с кем она ушла? – спросил Аркадий.

– Кто знает? – произнес вошедший третий член экипажа. Он в притворном расстройстве вскинул угловатые брови, словно запоздал на вечеринку. В левом ухе моряка красовалась золотая сережка. Кожаный ремешок стягивал длинные волосы в конский хвост. Бородка была тонкой и редкой, словно у молодого актера. Он не протянул руку для пожатия, так как вытирал ладонь о промасленную ветошь.

– Я инженер механик Ридли. Хотел бы от себя выразить вам соболезнования Зина была великолепной девочкой.

– Вы с ней разговаривали во время танцев? – задал вопрос Аркадий.

– Ну… – Ридли умолк, словно оправдываясь. – Ваш капитан, стоило нам подняться на борт, предложил роскошное угощение – сосиски, пиво, бренди. Потом мы навестили Сьюзен и ее ребят, наших старых приятелей, там добавили еще пива и водки. Насколько я знаю, у вас запрещено держать на борту спиртное. Однако всякий раз, как я бываю на «Полярной звезде», оно льется рекой. Да прибавьте разницу во времени. У вас на судне живут по владивостокскому времени, которое часа на три опережает наше. Танцы начались в девять вечера. По нашему это полночь, когда отчаянно хочется спать.

– Музыка была хорошей?

– Самая лучшая рок группа в Беринговом море.

Польщенный Слава даже зажмурился.

– Дело еще в том, – добавил Ридли голосом кающегося грешника, – что на «Полярной звезде» мы наделали немало шума. Напились и стали вести себя как ковбои с Дикого Запада.

– Ну что вы, – сказал Слава.

– Именно так, – стоял на своем Ридли. – Русские очень гостеприимны. Мы мешками валились под стол, а вы с улыбками поднимали нас с пола. Я так напился, что пришлось рано вернуться домой.

В любом экипаже есть свой неформальный лидер. В тесном пространстве капитанской рубки было заметна как Колетти и Майк непроизвольно шагнули к инженеру.

– Вы и раньше бывали у нас? – спросил Аркадий.