|
Парень с полной серьезностью продолжал: - Конечно трудно приходится человеку, когда у него бензин на ноле. Знаешь, что такое бензин на ноле? Не то что совсем нет, а так, на два-три выхлопа. Но я не терялся. Утром надеваю свежую рубашку, покупаю свежую эстонскую газету и иду на вокзал к приходу ленинградского поезда. Стою, читаю газету, кожаная папка под мышкой, понимаешь? Подходит поезд, из него выходит добропорядочная семья: папа, мама, дочка, весьма симпатичная... - Ну, слово в слово, - шепчет мне на ухо Нема. - Естественно, они растеряны - незнакомый город, незнакомая речь. В тот момент, когда они проходят мимо меня, я опускаю газету и говорю, заметь, по-русски: "Любопыт-но". Конечно, они бросаются ко мне с вопросами, и тут совершенно случайно выясняется, что у меня есть свободное время. То да се, я веду их по улицам, просто как галантный приветливый патриот этого города, показываю достопримечательности, помогаю устроиться в гостинице, то да се. Приходит время обеда, и я веду их в ресторан. Здесь, - он приостановился и взял сигарету, один из троих дал ему огонька, - здесь я иду ва-банк и наедаюсь до потери пульса. Конечно, они платят за меня. Наутро я их провожаю в Таллин, в Ригу или в Пярну. Они уже привыкли ко мне, журят, как родного сына. - Отличный способ, - сказал я. Нема подвинул мне рюмку, но я не выпил. Противна мне была эта изнемогающая от смеха компания. - Есть еще один способ, - напористо продолжал парень. - Известно, что в этот город часто приезжают девушки из Москвы и Ленинграда для того, чтобы рассеяться после сердечных неудач. И вот здесь они встречают меня, приветливого и галантного старожила. Ну, снова прогулки, беседы... Совершенно случайно я даю им понять, что не ел уже шесть дней... - Опять хороший способ, - сказал я. - Что делать? - развел он руками. - Но все же такой образ жизни имеет и теневые стороны, накладывает на человека свой отпечаток. - Какой же, Витя? - угасающим шепотом спросила Татьяна. - В лице появляется нечто лисье, - таинственно сообщил он. Стол задрожал от хохота. Честно говоря, я тоже не выдержал. Парень растерянно огляделся, потом бегло улыбнулся и снова приготовился что-то рассказывать, но Нема и Потанин собрались уходить, и он тоже встал вместе с ними. - До завтра, друзья, - сказал он. - Как всегда, в баре? Он пошел к выходу с Потаниным и Немой, худой, высокий, с коротким ежиком волос, действительно с кожаной папкой под мышкой. Беспомощно вертящаяся на тонкой шее голова, блуждающая улыбка - как-то не похож он был на такого уж ловкача. - Параноик какой-то? - спросил я Таню. - Смешной тип, - сказал один из тех троих. - Уже прозвище получил. Парень вдруг вернулся, подбежал к нам. - Смотрите, - воскликнул он, показывая на людей, облепивших стойку, - здорово, правда? Как они взвиваются, а? Завинчиваются! Еще бы каждому пистолет на задницу, а? Техас! Ну, пока! За столиком все снова скисли от смеха. - Ну, так какое же прозвище? - спросил я. - Кянукук, - сказал один из тех троих. - По-эстонски - "Петух на пне". - Так ликер какой-то называется, - вспомнил я. - Правильно. Он нам уже все уши прожужжал с этим ликером. Рекламирует этот ликер, как будто мы сами не знаем. |
