|
- Эта правда ужасна, Бернар. Она хуже смерти. Я действительно обязана вам, но лучше бы вы не спрашивали. Она жестока! Знайте, что для всех мой муж мертв. - Для всех, но не для меня, Катрин. Я такой же, как и вы. Всего несколько дней назад я вновь был допущен ко двору. До сих пор я воевал к северу от Сены вместе с Ксантраем и Ла Гиром. Они тоже не верят в необъяснимую смерть Арно де Монсальви. - Как случилось, что они не бывают здесь? - спросила Катрин, желая сменить разговор. - Я очень хотела бы их повидать. Но граф де Пардьяк не желал уклоняться от своей темы И ответил кратко: - Они сражаются против Роберта Уилби на реке Уазе. Если бы я не был с ними, то вернулся бы в Карлат. Не забудьте, что я сеньор и выбил бы правду из людей в замке, пусть даже пытками. - Пытка! Пытка! Вы все только и знаете это отвратительное средство, - возмутилась, вздрогнув, Катрин. - Средства, они и есть средства, - ответил он спокойно. - Важен результат. Рассказывайте, Катрин, вы знаете, что рано или поздно я все равно все узнаю. И даю вам слово рыцаря, что ваша тайна не будет нарушена. Вы знаете, что меня толкает к этому не простое любопытство. Она снова посмотрела ему в лицо. Как можно было сомневаться в его искренности после всего, что он сделал для них? Ока слабо махнула рукой. - Я вам скажу. Рано или поздно, какая разница... Ей не понадобилось много слов, чтобы рассказать Бернару страшную правду о судьбе Арно. И когда она смолкла, гасконский принц стоял бледный как полотно. Обшлагом своего золотого парчового рукава он стирал пот со лба. Потом вдруг покраснел и бросил на молодую женщину гневный взгляд. - И вы посмели оставить его в этом деревенском приюте, среди мужланов, медленно гнить дальше? Его, самого гордого из всех нас? - Что же я могла еще сделать? - возмущенно воскликнула Катрин. - Я осталась одна против гарнизона, против деревни... Я была вынуждена поступить именно так. Не забывайте, что у нас ничего не было, никакого другого убежища, кроме Карлата, который вы нам предоставили. Бернар д'Арманьяк отвернулся, пожал плечами, потом неуверенно взглянул на Катрин. - Это верно. Извините меня... но, Катрин, он не может больше оставаться там. Нельзя ли устроить его в какой-нибудь отдаленный замок и нанять верных слуг? - Кто согласится на это, если речь идет о проказе? И все-таки я думаю, что это возможно. Но где? Ему нельзя быть далеко от Монсальви. - Я найду, я вам скажу... Бог милостив! Я не могу смириться с мыслью, что он находится там. Слезы подступили к ее глазам, недавнее чувство радости улетучилось. - А я? - прошептала она. - Вы думаете, что я смогу долго выдержать? Меня эта мысль мучает несколько месяцев. Если бы не было сына, я ушла вместе с ним, я никогда не оставила бы его одного. Мне неважно, от чего умирать, лишь бы быть рядом с ним. Но у меня Мишель... и Арно не подпускает к себе. Я должна была выполнить одну задачу, и я сделала это. Бернар, покусывая губы, посмотрел на нее с нескрываемым любопытством. - И что же вы намерены делать дальше? Ей не пришлось ответить: перед ними выросла высокая фигура в голубом и сухо спросила: - Это вы заставили плакать мадам де Монсальви, сеньор граф? У нее слезы на глазах. - Кажется, у вас зоркий глаз, - ответил Бернар, раздраженный тем, что его потревожили. - Могу ли спросить, какое вам до этого дело? Но если Бернара д'Арманьяка шокировало вторжение Брезе, то тон Бернара не понравился сеньору из Анже. |
