— Полагаю, отвели душу, размялись. Драки я, увы, не застала.

— А вот я вас — застал. Новая встреча на новом месте. Случайность ли, а?

— Разумеется, нет. Вы намерены поведать мне очередной ресторанный анекдот. Только из меня плохая слушательница. Извините, мне хочется побыть одной.

— Понял, открываю карты — дело не в дожде и не в случайной встрече. Дело в вас. Только не уходите! — торопливо выпалил он. — Я заметил, как вы смотрели на портрет. Там, на рынке. Женское лицо в сандаловой рамке.

— Смотрела. Интересное лицо. — Вера насторожилась, точно услышала тайный пароль.

— И дикая роза в волосах. Белая, с глянцевыми бутонами. Мишель Тисо сфотографировал Анну Грас в лесу. Вас притягивал портрет. Да и понятно: ведь вы смотрели в зеркало…

— Откуда… откуда вы все это взяли?… Кто вы?

— Охотник за необычными впечатлениями.

— Я ем горячий томатный суп. Так велела моя дочь. У меня гастрит, сегодня я плохо спала и выгляжу безобразно. Это вы называете интересными впечатлениями? — Вера пыталась скрыть охватившее ее волнение.

— Отнюдь. Несколько забавных фактов. Первый — мы сограждане. Я русский. Второй — я тоже, знаете ли, отчасти сочинитель, или… как вы это сформулировали — «зачарованный странник».

— Понятно, были у гадалки на рю Вермель. Узнаю ее терминологию. Что вам от меня надо?

— Я знаю, что Персела Самандрос отдала вам некие письма.

— Интересуетесь письмами Анны? Вот что, господин «зачарованный», давайте начистоту: на кого вы работаете? Ведь если вы россиянин и гоняетесь за необычными, как изволили выразиться, впечатлениями, значит, за эти впечатления хорошо платят. Я знаю одного такого «охотника».

— Согласен с ходом мысли. За нужную информацию платят. Покоем, совестью, иногда жизнью.

— Что вы имеете в виду? — Вера давно забыла про суп. А сердце стучало так, что его удары мог услышать странный собеседник. Что-то надвигалось — что-то чрезвычайно важное.

— Декабрь 1944 года. Анна и Мишель… Вы думаете, они догадывались, чем все это кончится? — спросил мужчина, не пытаясь больше отшучиваться.

— Я не совсем понимаю…

Мужчина достал из сумки фотоаппарат.

— «Лейка» 1943 года выпуска. Приобрел в антикварном магазине. Отличная немецкая камера, с него скопировали наш незабываемый «Зоркий». Уверены, что этот предмет вам ни о чем не говорит?

— Уверена, что суп я уже не доем. Пойдемте. Я живу за углом. Временно. Такое впечатление, что разговор затянется. Как и дождь.

Они вышли на улицу.

— У меня есть зонт. А вы, похоже, зонтами пренебрегаете. Кстати, меня зовут Глеб. — Донжуан раскрыл зонтик над головой Анны.

— Только не обольщайтесь — грабить у меня нечего.

Вера зажгла кривоногий дряхлый торшер, включила чайник и доложила нерешительно остановившемуся в дверях гостю:

— Я здесь не живу. Я здесь работаю. Продаю настенное вдохновение. Кофе у меня растворимый, чай в пакетиках. Как видите, обстановка творческая. Можете сесть вон на ту козетку — она драная, но крепкая. Кресло совсем старенькое, вас не выдержит.

— Сесть на это? Попытаюсь. — Глеб с сомнением пододвинул к столу изящно изогнутый диванчик, осторожно сел, осмотрелся:

— Н-да… Пустовато…

— Что вы имеете в виду?

— Обычно напряженность творческого процесса определяется количеством пустых бутылок… Боже избавь! На вас я не намекаю.