Когда до передовых линий выживших татар оставалось, в основном, не более 50 метров, а трупы некоторых лошадей, разогнавшихся в галопе, падали к самым колесами пушек, сквозь облака пыли за татарской массой показался чистый песок. Крымчаки кончились.

Часть пушек замолчала, другие принимали заряды из последнего ящика. Утихли минометы. Пулеметчики вставили последнюю коробку с лентой, а их вторые номера примкнули штыки к винтовкам. Рейтары, расстреляв запасы до последнего, потянули сабли. Русские люди готовились принять смерть на басурманском берегу, так и не возвращенном православным.

Татары все также мельтешили на своих резвых скакунах, но уже не перлись сломя голову на позиции московитов, а больше носились вдоль строя, преимущественно на запад, в сторону Феодосии. Непрекращающиеся разрывы четырехдюймовых корабельных снарядов убеждали их в правильности выбора.

Все еще не веря до конца, что самая сложная часть боя пройдена, фон Бокен приказал приготовиться драгунской засаде. Когда стало очевидно, что оставшиеся тысячи войск нуреддина решительно повернули к Феодосии, со стороны Азова из-за озера Ачи им наперерез вынеслись два свежих драгунских полка. Спешились, отдали скакунов коноводам, которые увели их на безопасное расстояние и, встав для ведения огня с колена, обрушили свинцовый дождь на отступающих.

Крымский татарин – отличный воин, стойкий, смелый, жестокий и неприхотливый. Вот только если кураж сломан и войско бежит, он не опаснее думного боярина. Вместо того, чтобы собраться в кулак и прорвать русскую цепь, крымчаки стегали лошадей и неслись к спасительной крепости, иногда постреливая в сторону драгун из мушкетов. Русские, не слишком опытные стрелки, большую часть пуль отправили за молоком. Но, сделав три десятка выстрелов по плотной массе мишеней, хотя бы пару раз добьется успеха и самый неудачливый драгун.

Категорически запретив преследовать остатки татарской конницы, генерал приказал драгунам развернуться в цепь, прочесать поля боя, подбирая пленных. С судов Провинций к берегу уже спешили шлюпки за товаром.

— Михаэль, поздравляю! Отличный план и столь же хорошая реализация. Жаль, на фланге много положили.

— Данке, герр президент.

– Пока в крепости офигевают от разгрома конницы, надо брать их теплыми. Час времени на сбор, получите с кораблей винтовочные патроны и на Феодосию. Минометы и пушки оставить под охраной. С собой только пулеметы!

Как сложно после схватки, когда отхлынул адреналин, обессилившее тело привалилось к ближайшему лафету, воняющему перегретым металлом, снова вскакивать, понукая самого себя как вымотавшуюся лошадь, таскать патронные ящики, строиться, подстегивать коня и снова двигаться на убой.

Перевооружив роту рейтар нарезными винтовками, потерявшими хозяев, превратив дворян в драгун, Григорий Косагов присоединился к двум полкам с французскими командирами.

— Герр полковник, принимай командование. Твой штурм фортеции.

– Благодарствую, — дворянин не ожидал такой чести, понимая вспомогательное значение своего полка при защите батареи.

Видя его колебания, пожилой германец улыбнулся.

-- Князь Ромодановский, доннерветтер, втопчет тебя в шайзе. Ты есть нуждающийся в воинской славе захватчика Феодосии. Форвартс! Тогда трусливый швайн не сможет тебя унизить.

– Благодарствую! – еще раз сказал Григорий с посветлевшим лицом. Он прекрасно понимал, что никакая слава, даже Цезаря и Чингисхана, не спасет его от козней злопамятного и недалекого боярина, но всегда приятно, что есть люди, готовые тебя поддержать.

Погода словно сжались над крохотной армией. На небе появились легкие белые облака, они не принесли прохлады, но и не позволили солнцу превратить Крым в пекло. Впрочем, с превращением полуострова в ад прекрасно справлялись и люди.

Конница обошла лачуги Феодосии, где еще недавно тушили пожары от обстрела с моря.