-  Да не скажи, - хитро прищурился синеглазый. - Может ты эту легенду с детства знаешь, а вот остальным, думаю, будет интересно услышать настоящую историю падения Великого Града, а не ту, что додумали и приукрасили барды…

    Я хмыкнул. Да кто ж знает теперь ту правду? По мне, так половину барды придумали, а половину приукрасили. И теперь докопаться до того, кем же все-таки был мой предок… Разве что, Княгиня, что его в Огнь увела?

    А Кольд тем временем начал рассказ. Я устроился на лавке у стены, откинулся назад, скрестил руки на груди, запрокинул голову, закрыл глаза.

    -  Мне вина горячего, - попросил я, почувствовав, что хозяин подошел.

    -  А поесть чего? Вы ж с женой убежали, так и не попробовали жаркое-то, - узнал меня тот.

    А Кольд уже ужин заказал? - подумав, спросил я.

    -  Так конечно, но смел его уже, но он потом, как закончит, еще чего закажет, у него не живот - бездонная бочка, а уж как наговорится - оленя съест в один присест.

    -  Тогда я с ним и поужинаю. Что он закажет, мне тоже сготовь? - попросил я, приоткрыв один глаз.

    Хозяин кивнул и поторопился к громко стучащим кружками охотникам. Кольд уже начал рассказ и, хотя в зале было шумно, его было хорошо и отчетливо слышно.

    «…быть рыбаком - не моя судьба», - сказал десятилетний Тан [24] отцу. Тот разозлился, что единственный сын не хочет продолжить его дело. Закричал: «Да на что ты годен, кроме как рыбам на корм?!» Отвесил оплеуху непокорному отпрыску и, решив, что выбил дурь из пустой головы, ушел на пристань, лодку смолить. А Тан тем временем добежал до хижины, собрал нехитрые пожитки в дорогу - каравай, да соль с фляжкой крепкого пойла… Натянул на себя драный плащ отцовский и, как был, босой, отправился покорять Рось…

    Я сначала не понял, о чем Кольд вообще говорит. При чем тут какой-то рыбацкий сын? Он же вроде о Берсерке собирался баять?! А тот продолжал:

    …Так бы и сгинул Тан, если бы не отряд гвардии, что тогдашний Совет отправил на защиту подвергавшегося нападениям демонов-зверолюдей Великий Град. Съехавший с дороги гвардеец заметил мальчика, свернувшегося калачиком в прелой листве. Другой бы, может, сделал свои дела, да так и вернулся бы обратно, тут же забыв про замерзшего побродяжку, но Тану повезло. Его взяли с собой, одели, накормили… Юркий, сообразительный мальчишка полюбился гвардейцам, так и остался он при них. Капитан сначала хмурился, но потом смягчился, при себе стал держать, поручения мелкие давать…

    «Я тоже хочу стать гвардейцем», - признался однажды Тан.

    Капитан лишь головой покачал: не годился мальчишка. Крестьянин - он крестьянин и есть. Не брали в его отборный полк безродных. У него что ни вестовой - так саблей махать начал раньше, чем ходить научился. Подрастет - он его, конечно, куда-нибудь пристроит. Можно отправить в вольградскую стражу или отдать в обучение к писарям в Совет. Жалко конечно, но сыну рыбака, думал он, воином не стать. Тут же не только в науке дело…

    Кольд замолчал, глотнул остывшего вина, поморщился. Подкинул кольца, поймал в кулак, стиснул, а потом закрыл глаза и повторил:

    -  Не стать рыбачьему сыну воином, так думал капитан алых гвардейцев - он ошибался. Не пойти воину по пути пахаря, не сковать меч кашевару. Не важно в какой семье рожден смертный - едва сделав первый вдох, они обретают Путь. И как не обманывай себя, все равно однажды ты встанешь на него. Судьба - шутница, именно благодаря ей, всемогущей и всевластной, в семье бедняка родился Воин, которого однажды назовут Величайшим.