– Что случилось? – тихим голосом спрашивает он.

 – Ничего, – вру я.

 Он точно не из местных, потому что в Ки Уэст, похоже, всем известно, что Том Бернер грубо обращается с женой, когда напивается, – и когда бывает трезв как стеклышко, тоже.

 – Вам еще что нибудь нужно? – Я стараюсь, чтобы голос звучал ровно, и «надеваю» на лицо вежливую улыбку.

 Мне не нужны его советы или сочувствие – толку то в благонамеренных словах, от которых больше вреда, чем пользы. Муж в семье – голова, по крайней мере, так меня учили. Я – жена Тома, его собственность, и он вправе делать со мной что хочет.

 И ребенок будет его – нравится мне это или нет.

 В ответ на мой вопрос Джон качает головой, дескать, ему больше ничего не нужно, и снова превращается в уже привычного молчаливого чужака.

 Опять брякает дверной колокольчик, и с появлением новых посетителей в помещении становится гораздо тише обычного.

 Женщина, по здешним меркам, выглядит очень элегантно: ее платье наверняка из Парижа или другого шикарного города. Она прекрасна недостижимой красотой, как будто сошла со страниц «Синематографа» или иного голливудского журнала – у нее иссиня черные волосы, ярко красные губы и безупречная кожа. Темноволосый мужчина рядом с ней заходит так, будто он – хозяин этого места, она же словно скользит по воде, плывет по течению жизни.

 Прибыли на поезде, как пить дать. Никогда в жизни не видела такого платья, как у нее.

 Они садятся за свободный столик на моей половине, и я направляюсь в их сторону, но перед этим меня опять накрывает дневная греза, и я представляю себе Тома на лодке в море – ветер свищет, волны становятся выше, надвигается шторм, сверкает молния, грохочет гром, и небеса содрогаются в праведном гневе.

 Я на мгновение закрываю глаза и произношу молитву, которая звучит у меня в голове бо́льшую часть моего девятилетнего брака.

 Я молю море прибрать моего супруга, чтобы он больше не вернулся ко мне.

 Глава 2

Мирта

– С молоком?

 Я поднимаю глаза на светловолосую официантку, пытаясь сформулировать ответ на ее вопрос.

 Что ты за жена, если не знаешь, какой кофе пьет муж?

 Стоило нам с Энтони войти в кафе «У Руби», как на нас устремились все взгляды. Для такого простого места мое платье выглядит слишком шикарным, драгоценности – чересчур кричащими, а кожа – темнее, чем у прочих посетителей.

 Никогда в жизни не чувствовала себя настолько не в своей тарелке.

 – Не уверена, – с запинкой отвечаю я на чужом мне языке.

 Живот крутит от завтрака, съеденного много часов назад на пароме из Гаваны в Ки Уэст, во рту металлический вкус. Всю дорогу я боялась проиграть битву с морской болезнью и облевать яйцами и фруктами роскошные черные кожаные туфли Энтони. Я почти не спала и изводила себя переживаниями о том, когда новоиспеченный муж решит предъявить свои супружеские права. Но, как оказалось, причин для опасений у меня не было – как именно Энтони провел ночь, мне неизвестно, но в любом случае – не в моей постели.

 Услышав мой ответ, официантка приподнимает бровь, молочник зависает в воздухе. При виде кольца на моем безымянном пальце ее глаза округляются – несколько недель назад, когда Энтони подарил мне этот бриллиант, моя реакция была примерно такой же.

 – С молоком, пожалуйста, – наугад решаю я, потому что Энтони отошел сделать звонок.

 Официантка наклоняется, чтобы налить молоко в чашку, прядь ее почти белых волос выбивается из пучка на макушке. Она беременна, живот напористо выпирает из ее маленького тела, а значит, ребенок уже на подходе, и кофейник кажется слишком тяжелым для ее тонких запястий.