А затем ни свет, ни заря что есть мочи замолотил кулаками в каюту Тараса.

– Чего бузишь, склянок еще не было, – буркнул показавшийся из‑за двери помятый старпом. – Спать вали. Или чё, буря опять какая?

– У нас проблемы, Тарас, – утирая струящийся со лба пот тыльной стороной ладони, заторопился, проглатывая слова, Савельев. – И очень серьезные. Зови всех в кают‑компанию, быстро. Я за поварами!

– Да чего хоть случилось‑то? – спросонья не понимая, протер заспанные глаза Лапшов.

– Вот это случилось, – Савельев ткнул старпому под нос одну из бумаг Ежи.

Раздраженно выдернув ее из руки метеоролога и пробежав первые несколько строк, мгновенно проснувшийся Тарас стал мрачнее тучи.

– Но этого не может быть… – потрясенно пробормотал он.

Сидевшие на камбузе Паштет и Треска изо всех сил пытались отвлечься домино, чтобы не прислушиваться к своим ощущениям, но игра упорно не хотела завязываться. Ходы не шли, масть тоже, что только еще больше раздражало и без того напряженную парочку. Наструганные кое‑как кальмары и водоросли на сковородках давно начали пригорать. Анекдоты и привычные в обиходе подколы сегодня что‑то не шли. Юморить вообще не хотелось. Оба чувствовали непонятную тревогу, липкой жижей растекавшуюся внутри.

– Ну как, прошло? – в очередной раз посмотрев на приятеля, с надеждой спросил Паштет, у которого сосало под ложечкой.

– Неа, чувак, – откликнулся Треска. – Как чесалось, так и чешется, ёшкин корневище.

В подтверждение своих слов он засучил рукав водолазки, заляпанной пятнами кухонного жира, и продемонстрировал покраснение от запястья до локтя, уродливым кривым отеком расползшееся по волосатой руке.

– Язык сухой, будто по нему наждаком поводили.

– И у меня та же фигня, – растерянно пробормотал Паштет. – Пить постоянно охота. Таблеток, что ли, каких жахнуть или самогонкой залить? Для профилактики.

– Каких? Я не шарю в этом ни фига. Да и бухать неохота, не время сейчас. Скоро остальных кормить. Ах ты черт, пригорело! – встав со стула, Треска немного повертел огрызнувшиеся шипением сковородки, слегка подбрасывая покоричневевшие кольца кальмаров. – Может, траванулись чем?

– И чем же? – вопросом на вопрос ответил Паштет. – Столько времени местную еду да рыб жрали – и ничего. Собак не трогали. А тут на тебе. И нескольких часов не прошло.

– Может, нас химией какой неправильной на танкере косоглазые обработали? – осторожно предположил Треска. – Всякое ведь может, а?

– Не, у меня до этого началось. Да и не с их технологиями – видел, чего там у них только нет.

Понимая, что начинают не на шутку трусить, неразлучные повара покосились на полупустой цилиндр в мусорном ведре, который они подобрали в снегу на канатной дороге.

– Паек, что ли, просроченный? Может, расскажем…

– Ты что, сдурел, чувак? – забеспокоился Треска и, поморщившись от вновь подкатившей боли, повертел пальцем у виска. – А вдруг мы санитарную норму нарушили? Нас же Тарас вниз головами вместо гюйса подвесит. Нет уж, сами как‑нибудь разберемся. Авось, почешется да пройдет.

– Хотелось бы.

– Внимание всей команде, – под потолком камбуза ожил коммутатор внутренней связи, искажавший командный голос Тараса. – Немедленно собраться в кают‑компании! Повторяю, немедленно собраться в кают‑компании!

– Начинается.

Выключив конфорки, Треска одним движением сгреб со стола домино в коробочку и плотно закрыл ее крышкой.

Собравшиеся в кают‑компании мужики молча смотрели на два одинаковых цилиндра, стоявших на выцветшей газете посередине стола.