– С нами?

– Сейчас он в лучшем месте. Или в худшем? Я не очень в этом разбираюсь.

Доктор Аккерман потерял терпение.

– Да, мы все хотели бы верить. Но не нужно смешивать детские фантазии с холодной, жестокой реальностью.

– Что для вас холодная, жестокая реальность, доктор?

– Скажу проще: мёртвые – это мёртвые!

– Это ваше мнение, – сказал санитар. – В любом случае, вернёмся к нашему эксперту…

– Так называемому.

– Этого джентльмена звали Ренд Брисбен.

Доктор задумался.

– Мне знакомо это имя. Он был медиумом или телепатом, что-то вроде того.

– Господин Брисбен был ведущим специалистом по той реальности, которую вы считаете детской. Он утверждал, что бывал в поместье и провёл целый вечер среди его обитателей.

– Утверждал уже после того, как попал сюда?

– Совершенно верно, добрый доктор.

– Заявление, сделанное в стенах сумасшедшего дома. Со всем уважением, мистер Коутс, это очень сомнительный аргумент. Подобную нелепицу стоит ожидать от моих пациентов. Но это? Это просто страна фантазий. Не путайте со «Страной чудес», или «Страной приключений», или «Волшебной страной»…

Их разговор прервал долгий, сдавленный стон, плач безграничной печали:

– Шерри-и-и-и-и-и!

Доктор Аккерман повернулся к санитару, чтобы увидеть его реакцию на звук. Коутс поднял канделябр, бросающий красные, жёлтые и оранжевые отсветы на следующую дверь.

Доктор Аккерман осторожно приблизился к смотровому окошку. Стекло на нём было покрыто трещинами, словно его ударили изнутри.

– Я не могу ничего разглядеть. Где пациент?

Тут доктор Аккерман заметил бесформенный силуэт на полу. Он узнал эту кучку лохмотьев.

– Его смирительная рубашка. Она порвана в клочья!

Санитар кивнул.

– Пациент номер три не любит, когда его в чём-то ограничивают.

– Но это невозможно! Нельзя порвать смирительную рубашку. Для этого нужна нечеловеческая сила!

– Верно подмечено, – сказал санитар. – Верно подмечено.

– Шерри-и-и-и-и-и!

На этот раз одновременно со стоном к смотровому окошку прижалось лицо. Доктор Аккерман в ужасе отшатнулся. Он не мог как следует разглядеть несчастное существо, но видел его мутные глаза, которые бегали из стороны в сторону. Печальные глаза, из-за которых его гортанные мольбы казались скорее жалобными, чем страшными.

– Шерри-и-и-и-и!

Стены задрожали. Доктор Аккерман направил свой фонарик в смотровое окошко и увидел огромный человеческий силуэт. Несчастное существо стояло на коленях. Его несимметричные конечности, лёгкий сине-зелёный оттенок кожи – всё подходило под описание из истории Пруденс.

– Шерри-и-и-и-и-и! Шерри-и-и-и-и-и-и!

И тут доктора Аккермана осенило:

– Боже мой, это правда.

Доктор Аккерман вернулся в палату номер четыре и встал в дверном проёме, глядя на Пруденс Пок. Он ничего не говорил и даже не шевелился. Это продолжалось, казалось, целую вечность. Тогда Пруденс растянула губы в широкой зловещей ухмылке и молча подняла четвёртый том.

Доктор зашёл в палату и начал смотреть, как Пруденс открывает книгу и молча перелистывает пустые страницы. Наконец она нашла то, что искала.

– Крестом помечают могилы, – сказала Пруденс. – В этой сказке есть скрытое сокровище, которому стоило бы и дальше оставаться скрытым, как и многим другим вещам в этом мире, доктор. И ещё.