– Тех, кто может прийти к вам домой. – И мужчина зашагал дальше, но на этот раз доктор Аккерман последовал за ним.

– Они были из поместья? – Сторож замер посреди шага. – Вы же его видели, я прав?

– Я видел множество вещей… о которых предпочёл бы не говорить.

Доктор снял с запястья золотые часы.

– Они принадлежали моему отцу. Он был не очень хорошим человеком, но у него было несколько дорогих вещичек. Покажите мне поместье, и они ваши.

Гончая залаяла, и сторожу понадобилось несколько секунд, чтобы её успокоить. Затем он ответил:

– Я не могу его вам показать. Только вы сами сможете его увидеть. Когда будете готовы. – И с этими словами сторож с его хвостатой напарницей побрели прочь, исчезнув за надгробиями.

Над воротами кладбища начало опускаться солнце. Становилось темно, но доктор Аккерман ещё не мог уйти. Было ли поместье, о котором говорила Пруденс Пок, не просто частью фантазий сумасшедшей женщины? Если оно существовало на самом деле, почему его нельзя было найти на карте? Там просто не было такого места. Ничего, кроме бесконечных пристанищ мёртвых. Неужели всё это – просто галлюцинация? Неужели тринадцатое шоссе или кладбище, или и то, и другое, были лишь результатом массового помешательства?

Ночь вступила в свои права, и обычно требовательный доктор Аккерман обнаружил, что благодарен уже за свет луны. Конечно, вместе с ним пришли и тени всевозможных форм и размеров, но доктор решил, что побеспокоится о них позже. И тут ему захотелось поскорее вернуться в лечебницу Шеппертон. У Пруденс Пок оставалась в запасе ещё одна сказка. Её собственная. Возможно, доктор найдёт все ответы в этой истории.

Доктор Аккерман ускорил шаг и вскоре уже бежал. Парковка была совсем рядом; доктор мог разглядеть необычный дорожный знак рядом с ней: «Конец! Приготовься возвращаться в мир живых». Но несколько надгробий заставили его замедлиться. Как бы сильно доктор Аккерман ни хотел уйти, ему пришлось остановиться и прочесть эпитафии:

Доктор Аккерман почувствовал, что вот-вот взорвётся! Уборщики, готовьте швабры. «Черт бы побрал эту женщину! Она всё подстроила! Эти сказки. Она видела надгробия и всё подстроила». Уж он ей покажет, когда вернётся. Если вернётся. Потому что даже доктор Аккерман не ожидал увидеть следующее надгробие.

Доктор вернулся в лечебницу в рекордно короткое время. Если бы патрульный Дэвис был ещё на службе, доктора Аккермана ждал бы штраф. Он вбежал в коридор подземелья, протиснувшись в двери лифта ещё до того, как они полностью открылись. Санитар его ждал.

– Добрый вечер, доктор. Что-то случилось? Вы выглядите необычайно расстроенным.

– Не то слово! Вы очень точно выразились, Коутс! Я необычайно расстроен!

– Возможно, чашечка тёплого молока или чая поможет успокоить ваши расстроенные нервы?

Но Аккерман не счёл нужным даже ответить на предложение санитара. Он направился прямиком к палате номер четыре, пощёлкивая пальцами и с нетерпением ожидая, когда Коутс сделает свою работу.

– Ключ, быстро! Открывай! Пока я не вышиб дверь!

– Да, сэр. Сейчас, сэр. – Санитар повернул ключ.

Дверь открылась, и доктор Аккерман вошёл в комнату с мягкими стенами. Внутри было ужасно холодно. Даже холоднее, чем на кладбище. Доктор Аккерман огляделся и не увидел её… сначала.

– Пруденс?

Позади него захлопнулась дверь. Доктор Аккерман услышал, как поворачивается ключ и защелкивается замок. Через отверстие в двери были видны глаза санитара. Коутс медленно опустил заслонку смотрового окошка, отрезая коридорный свет.

Доктор повернулся и нашёл Пруденс на её табурете. Она улыбалась так, словно всегда там была.