— Может быть. Но иногда самые безумные вещи оказываются наиболее истинными. Если мы просто не можем что-либо объяснить, это вовсе не означает, что этого нет на самом деле.

Лиззи во все глаза уставилась на Эвви, в который раз пытаясь постичь эту загадочную женщину с ее всевидящими глазами и смутными полуулыбками.

— Порой вы говорите такие вещи, Эвви… Такое, что заставляет меня задуматься: а вы случайно… — Она оборвала себя, отмахнувшись от недосказанной мысли. — Ладно, неважно.

Тогда Эвви резко отодвинула стул и поднялась из-за стола:

— Пойдем со мной. Мне кое-что надо тебе показать.

Вслед за ней Лиззи вышла на задний двор, миновала теплицу с уже новенькими стеклами, огород с забором из проволочной сетки и калиткой и, наконец, остановилась перед выкрашенными в пастельные тона ульями Эвви.

Лиззи настороженно их оглядела. Она никогда не разделяла любовь Альтеи к пчелам — как и вообще к кому-либо с крылышками и жалом. Затаив дыхание, она увидела, как Эвви положила ладонь на крышку одного из ульев, и ее губы тронула тихая улыбка. Лиззи не сведуща была в содержании пчел, но даже она знала, что при этом требуется какая-то защитная одежда: рабочий халат или комбинезон, перчатки, шляпа со свисающей москитной сеткой. На Эвви ничего этого не было. Она просто встала перед ульем — с неприкрытым лицом и голыми руками — и начала петь.

У Лиззи волоски на руках встали дыбом. Она вся обратилась во внимание. Мелодия была ей не знакома. Зазвучали иностранные слова, с легким французским оттенком. Она как завороженная глядела на Эвви — а та, закрыв глаза и чуть откинув назад голову, стояла абсолютно неподвижно, и ее песня лилась низким, густым, волнующе сладостным звучанием. А потом Эвви начала очень медленно поднимать руки, разводя их в стороны. «Приглашение», — догадалась Лиззи. Эвви призывала пчел к себе.

Одна за другой начали вылетать из улья пчелы, тихо кружа вокруг Эвви этаким мягким жужжащим облачком и, наконец, усаживаясь ей на руки, на шею, на щеки. Это вроде бы должно было выглядеть ужасающе — однако такого впечатления почему-то не возникало. Это было так прекрасно и волшебно! И внезапно Лиззи поняла: «Она одна из нас!»

Это сразу многое объясняло. И необъяснимое ощущение чего-то родного и уютного, что Лиззи испытала почти с самого начала их знакомства. И этот пронзительный взгляд всевидящих глаз. И брошенную Эвви фразу насчет того, что родство людей не всегда связано с кровными узами. Немудрено, что они с Альтеей так поладили! Они были сестрами по своей сути. Спутницами, идущими одной Стезей.

— Иди-ка познакомься с моими пчелками, — предложила Эвви так, словно ничего сверхнеобычного сейчас не происходило.

Лиззи посмотрела на монотонно гудящие существа, по-прежнему облепляющие руки Эвви, и помотала головой:

— Нет, спасибо. Я просто посмотрю.

— Они полны радости. Они тебя не обидят.

Глубоко вдохнув, Лиззи задержала дыхание, шагнув чуть ближе к Эвви.

— А у вас нет так называемого дымаря?

— У меня в нем нет необходимости.

— И вы не боитесь, что вас ужалят?

— Ничуть.

Лиззи не могла отвести глаз от происходящего. Магия это была или нет — но то, что она сейчас наблюдала, в сознании не укладывалось.

— А что за песню вы им только что пели?

— Она называется «Галине-Гало». Это старинная креольская колыбельная.

— Вы поете пчелам колыбельные песни?!

— Им это нравится.

Не отрывая глаз от Эвви, Лиззи скептически склонила голову набок. И все же было ясно, что Эвви не просто приманивает к себе пчел, но и убаюкивает их. Эти насекомые теперь казались чуть ли не… ласковыми.