4.

     В  коридоре стало  тесно.  Роботы под  наблюдением Антипина соорудили

дополнительный антирадиационный тамбур.  Тамбур был тесен.  Это не  играло

роли, когда вы выходите наружу, но задерживало возвращение на корабль.

     Первыми в тамбур втиснулись Баков, Бауэр и Снежина. Снежина сказала -

правда,  не  очень искренне,  -  что  следовало бы  вместо нее выпустить в

первой партии Кирочку: она, по крайней мере, втрое меньше.

     Бауэр ничего не ответил. Он стоял, прижавшись к стенке, ожидая, когда

отодвинется люк в основной шлюз корабля,  и думал о чем-то очень далеком и

невеселом.

     Это было не только с Бауэром.

     Многим из  членов экипажа уже  приходилось ступать на  камни или  лед

новых  планет  или  астероидов.  Многим  приходилось проводить часы  перед

высадкой в ожидании, пока автоматы принесут последние сведения, и видеть в

нескольких метрах недоступную еще поверхность планеты.  И  всегда это было

связано  с   томлением,   но   томлением  скорее   сладостным,   томлением

мореплавателя,  который должен  ждать  прилива,  чтобы  спустить шлюпку  и

преодолеть последние метры  до  неведомой земли,  до  ее  золотого песка и

пышных пальм...

     Люк  в  основной тамбур отошел в  сторону,  и  Баков пропустил вперед

Снежину. Здесь было свободнее. Зашуршал входящий в тамбур воздух. Он будто

шептал о чем-то, и Снежине показалось - предупреждал, запрещал.

     Баков смотрел, как медленно отходил люк. Это было похоже на солнечное

затмение. Тень луны уходит с солнечного диска. Только это был не солнечный

диск. На планете было дождливо, серо и ветрено.

     Легкий  туман  клочьями пролетал мимо  корабля,  и  за  завесой дождя

скрылись недалекие дома города. Снежина включила отопление скафандра. Было

градусов пять тепла.

     Баков первым спрыгнул на поверхность планеты. Он постарался спрыгнуть

легко и  даже  изящно,  потому что  всегда помнил о  впечатлении,  которое

должен производить на окружающих.  Он знал,  что на мостике у экрана стоят

его товарищи и каждое движение старшего штурмана видно им во всех деталях.

Баков обернулся и помог выйти Снежине. Бауэр шел последним.

     Несколько секунд они  стояли,  глядя,  как  на  люк  снова  наползает

крышка.  Потом  Бауэр поднял руку  для  тех,  кто  остался на  мостике.  В

наушниках прозвучал голос Загребина:

     - Не увлекайтесь.

     Загребин откашлялся, и Бауэр представил, как он постукивает сигаретой

о край пепельницы.

     Бауэр  прислушался.  На  планете все  было  тихо.  Вдруг сзади что-то

лязгнуло. Снежина вздрогнула и обернулась.

     - Это <Еж>, - успокоил Баков. - Он будет нас сопровождать.

     - Может, все-таки поедете на нем? - спросил Загребин.