Следующие полтора часа прошли в относительной тишине; лишь изредка они отвечали на вопросы Пендергаста и обменивались теориями насчет загадочных ритуалов, совершенных над телами, и их возможного значения.

Достав из кармана жужжащий телефон, Перес взглянул на экран.

– Лучше ответить, – сказал он. – Это доктор Ледфорд из криминалистической лаборатории. Она обещала дать мне знать, как только у нее появятся какие-либо результаты.

Удалившись в угол комнаты для наблюдения, следователь заговорил вполголоса, прижимая телефон к уху.

– Интересно, много ли удастся установить доктору Пендергасту, учитывая то, какой вред был нанесен мягким тканям? – сказала Кенту Нина.

Патологоанатом, слышавший их разговор по внутреннему переговорному устройству, повернулся к окошку. Лицо его было закрыто специальной прозрачной маской.

– Я связался с ведущим криминальным антропологом в Смитсоновском институте, – ответил он. – Мне еще не приходилось производить вскрытие мумии, и он поможет мне преодолеть самые сложные этапы. – Доктор Пендергаст указал на тело Хейли. – Однако мне не раз доводилось исследовать тела жертв, которые по несколько месяцев пролежали в пустыне, так что кое-какие предварительные результаты я смогу сообщить вам уже через несколько минут.

Нине уже не раз приходилось присутствовать при вскрытиях, и она понимала, что эта процедура подходит к концу.

– Вы можете подтвердить личность двух полностью мумифицированных останков? – спросила она у патологоанатома.

На этот раз тот ответил, не отрываясь от работы:

– Мне удалось извлечь образцы ДНК. Мы сравним их с образцами родителей. Ответ будет готов в ближайшее время.

Сердце Нины наполнилось острой болью сочувствия к несчастным родителям, которым рассказали об ужасах, совершенных с их дочерями. Им предстоят новые страдания: они должны будут сдать образцы ДНК для генетического теста…

Закончив разговор по телефону, Перес присоединился к агентам ФБР.

– Криминалисты изучили опутинки, снятые с ног трех неспеленатых тел, и обнаружили зашитые в кожу миниатюрные устройства слежения, – сказал он.

– Эти устройства находились в рабочем режиме? – спросил Кент. – Может, удастся перехватить сигнал и проследить его к источнику…

Перес покачал головой еще до того, как Кент договорил свой вопрос.

– Они были превращены в пыль. Судя по всему, подозреваемый сознательно раздавил их, чтобы избежать именно того, что ты предлагаешь. И еще: устройства самодельные, – добавил он, – так что отследить их по производителю не удастся.

– Почему убийца просто не снимал опутинку вместе с устройством слежения с ноги очередной жертвы? – озадаченно спросила Нина. – Тогда ему не пришлось бы каждый раз изобретать что-то новое.

– Это были не обычные ремни, – сказал Перес. – По-видимому, убийца хотел убедиться наверняка в том, что жертвы не снимут с ноги ремень со спрятанным устройством, поэтому он использовал шкуру кенгуру. – Увидев вопросительно поднятые брови Нины, он объяснил: – По словам наших криминалистов, это самая прочная кожа на свете. Им пришлось изрядно попотеть, чтобы снять ремни с тел, не повредив мягкие ткани.

– Убийца использовал что-то гибкое, но прочное, – заметил Кент.

– И он хотел, чтобы жертвы не смогли избавиться от ремней, – добавил Перес. – По словам доктора Ледфорд, ремни были сшиты плетеной леской, которая в десять раз прочнее стального троса. Кроме того, кольцо, присоединенное к ремню, сделано из карбида вольфрама.

– Вот почему убийца оставлял ремни на ногах жертв, – сказала Нина. – Проще было заменять их на новые.

– Не думаю, что для него это была главная причина, – покачал головой Кент.