– По моему опыту, у некоторых жертв сексуального насилия наблюдаются явные повреждения и микротравмы, а у других – нет, – сказал судмедэксперт. – Если б мне пришлось давать показания в суде, я на основании результатов вскрытия не смог бы со всей определенностью исключить секс по обоюдному согласию с мужчиной, использовавшим презерватив.

– Секс по обоюдному согласию? – не в силах совладать с нарастающим гневом, спросила Нина. – Человек, находящийся в неволе, не может согласиться на секс. Согласно закону, если женщина подвергается силовому воздействию, угрозам или устрашению, это изнасилование. Если жертва недееспособна, несовершеннолетняя или не может дать согласие по какой-либо иной причине, это изнасилование. Точка.

Пендергаст задел больное место. Сама жертва сексуального насилия, Нина знала, что это такое – находиться во власти другого человека, когда из-за физического принуждения можно растерять буквально все человеческие качества. Став сотрудником правоохранительных органов, она сталкивалась с другими жертвами, которых незаслуженно осудило общество. Так, от одной женщины ушел муж после того, как она подверглась изнасилованию. Он рассудил, что раз она осталась в живых, значит, не сопротивлялась насильнику в полной мере.

– Согласен, – с жаром кивнул Пендергаст. – Я пытаюсь сказать следующее, и, наверное, получается у меня это плохо: возможно, жертву принуждали, или, быть может, ее лишили возможности понимать происходящее, но я не смог обнаружить никаких следов физического насилия.

Вероятно почувствовав возбуждение Нины, Перес заговорил, не давая ей возможности сказать ни слова:

– То есть преступник находит способ заставить женщин подчиниться?

– Все равно это сексуальное насилие – иных мнений быть не может, – упрямо произнесла Нина.

– Я сам пришел к той же самой мысли. – Похоже, патологоанатом был рад тому, что его наконец поняли. – На самом деле состояние мягких тканей этой женщины позволяет предположить длительное недоедание.

– Еще одна форма контроля, – с отвращением произнес Кент. – Преступник ограничивает подвижность своих жертв, морит их голодом и, возможно, даже использует наркотические препараты, чтобы добиться от них уступчивости. – Он посмотрел на Пендергаста. – Вам удалось провести стандартный тест на наркотики?

– Образцы отправлены для подробного анализа, – ответил тот. – Предварительные результаты токсикологических исследований будут готовы через час.

Перес сверился с часами.

– Нас должны подбросить в Департамент охоты и рыболовства, но нам следует поторопиться. – Он посмотрел в окошко на патологоанатома. – Будьте добры, отправьте мне сообщение, когда у вас будут результаты.

– Подбросить? – удивилась Нина. – А почему мы не можем поехать туда сами?

– Сейчас самый разгар утреннего часа пик, – объяснил Перес. – А департамент находится на Кэрфри-авеню.

Нина и Кент молча смотрели на него.

– Я все забываю, что вы с противоположного конца страны, – вздохнул Перес. – Из-за сплошных заторов потребуется не меньше часа, чтобы добраться туда, и столько же, чтобы вернуться обратно. Если мы проведем там час или два, это угробит весь день. Я кое-кому позвонил и договорился, чтобы нас подбросили до места за десять минут.

– У тебя есть ковер-самолет? – удивилась Нина.

– Еще лучше, – торжествующе улыбнулся Перес. – Как вы относитесь к полету на вертолете?

Глава 25

Через двадцать минут Нина уже поднялась в воздух на борту полицейского вертолета. Она устроилась сзади, а Кент и Перес разместились спереди, рядом с пилотом.