– Какой, к черту, шум! – рыдая, выругалась Ромили и закричала еще громче: – Забудьте, что я леди.

– Рад бы, да не могу, – ответил Орейн, сел рядом с ней, обнял за плечи. – Ведь мы же друзья, не так ли? В любом случае останемся друзьями… Прости меня, девонька, не надо плакать. Тихо! – цыкнул он, и Ромили замолкла. – Я так понимаю, – продолжил Орейн, – раз ты переоделась мальчишкой, значит, у тебя были на то причины. – Он вытер ей нос. – Вот так, вот так, ты же хорошая девочка, не надо плакать, радость моя. Лучше расскажи все, что с тобой случилось.

Часть третья

«Меченосица»

1

Снег падал все утро, и с рассветом Каер‑Донн укрылся белым одеялом. В то же время было на удивление тепло, по закоулкам уже начало припахивать прелью и каким‑то особым ароматом подступающей весны.

Ромили не могла справиться с печалью, когда с первыми лучами солнца Орейн вежливо предложил ей собрать свои пожитки.

– Здесь тебе не место, – просто сказал он.

«Говорил мне отец, что только безумцы или совершенно отчаявшиеся люди рискуют отправиться в горы зимой. Я же пересекла главный хребет во время солнцеворота, угодила в самую середку. Вот и не надо было! Надо было слушаться папочку!.. Стоит только взглянуть на Орейна, сердце кровью обливается. Смотрит, как побитая собака!..»

Теперь он обращался к ней исключительно учтиво – дамисела, госпожа; случалось, по привычке еще срывался и хотел было шлепнуть ее по плечу, однако спохватывался и касался нежно, слегка, как принято в танце. Ромили чуть не плакала от злости – как ей хотелось вернуть прежние дни мужской дружбы. Даже непристойные шуточки Аларика вспоминала с тоской. Кто бы подсказал, посоветовал, пинками прогнал на конюшню?.. Как женщина она оказалась не нужна Орейну, а к прежней жизни возврата больше нет.

– Сюда, пожалуйста, дамисела…

Девушка тут же огрызнулась:

– Меня зовут Ромили. Орейн, я совсем не изменилась, ну, может быть, чуть‑чуть, но какое это имеет значение для нашей дружбы!

Он моргнул – совсем как побитая собака – и, не отвечая, поднялся на крыльцо. Ромили засеменила за ним, вздохнула – вот и доставил он ее на постоялый двор, принадлежавший Ордену Меча. Теперь ее здесь запрут – начнется: дамисела, госпожа!..

Орейн будет оберегать ее от малейшей опасности. Разве позволит ей отправиться в поход, вновь пережить незабываемые приключения? Хотя бы взял ее в жены… Не возьмет… Ну, я тоже унижаться не буду.

…Женщина с суровым лицом, сильными руками, которым более пристало орудовать вилами, чем тряпкой или веником, пригласила их в прихожую. Ромили с удивлением отметила, что она была немногословна и предложила войти совсем не так, как это принято в обществе, однако Орейн как ни в чем не бывало заявил:

– Будьте добры сообщить госпоже Яндрии, что с ней хочет поговорить ее кузен.

Он изъяснялся как настоящий вельможа, с интонациями, принятыми в благородных домах. Правда, если хорошенько вслушаться, становилось ясно, что этот богатырь привык чаще упоминать Зандру и все девять преисподних, чем вести светские беседы.

Женщина подозрительно – не скрывая неодобрения – глянула на него, потом указала на лавку и предложила:

– Подождите здесь.

Она еще раз мрачно оглядела посетителей, словно те были парой уличных попрошаек, от которых можно ждать чего угодно, и вышла из зала. Когда дверь в коридор приоткрылась, Ромили услышала доносящиеся оттуда женские голоса. Удивительно, что к болтовне примешивался звук, напоминающий удары молота о наковальню.