Ромили в общем‑то давным‑давно все решила, тем более что их маршрут удачно совпадал. Собственно, ей повезло, что встретились эти всадники, теперь по крайней мере можно быть уверенной, что она в конце концов разыщет брата. Однако последнее замечание смутило ее… Ага, если с ними что случится, тогда этот ухарь с кулаками, что молоты, в землю ее вгонит? С другой стороны, иногда следует рискнуть… Если откровенно, то подобная работа совершенно не пугала ее – наоборот, уж с кем, с кем, а с птицами она всегда найдет общий язык. Загадывать бессмысленно. Попадутся ли они в лапы патрулей, доберутся ли до Неварсина – кто мог знать, кроме богов, но их воля непроницаема, недоступна простому смертному. Значит, надо верить в свою звезду, в себя, в милость Хранителя Разума.

– Хорошо, дом Карло и мастер Орейн, – наконец сказала она.

– Сделка состоялась, – рассмеялся Орейн и протянул ей свою исполинскую лапищу для рукопожатия. – Теперь, когда птицы насытились, мы можем наконец убраться подальше от этой падали и сами перекусить.

– Звучит неплохо, – согласилась Ромили и отправилась к своей лошади.

Они отъехали подальше, выбрались в отлогую лощину и здесь, у ручья, развели костер. Мясо нанизали на веточки и жарили над угольями, а сочные клубни запекли в золе. Орейн предложил Ромили соль, которую хранил в маленьком кожаном мешочке. Доставал он его долго, откуда‑то из недр необъятных штанов… Когда трапеза была закончена, птиц снова посадили на седла, и Орейн попросил Ромили надеть им колпачки – сами‑то мужчины не очень жаждали приближаться к стервятникам. Тут девушка услышала обрывок разговора:

– Вот наглость! Какой‑то молокосос будет путешествовать на коне, а мы должны сбивать свои задницы на этих чертовых пони. Может, заставим его поменяться?

– Только попробуй, Аларик, – повернувшись, рассудил их Орейн. – Тогда тебе придется скакать в одиночку по этим холмам. Среди нас нет и быть не может воров и грабителей. Если ты хоть пальцем к этой лошади притронешься, я сам с тобой разберусь.

– А что я такого сказал? – пожал плечами Аларик. – Заметил только, что это несправедливо, и все…

– Вот‑вот – и все! Я тебя предупредил.

Ромили почувствовала, как волна симпатии и признательности поднялась в сердце, кровь прилила к щекам. Не хватало еще, рассердилась она, покраснеть, как девчонка!.. Все равно, впервые за тот недолгий срок, что она провела вне дома, тревога ненадолго оставила ее. Неужели в этом мире у нее появился защитник? Вот поехала она с ними, а случись ей остаться один на один с этими разбойничьими мордами, что тогда делать?..

Уже в дороге Ромили поинтересовалась:

– Как зовут этих птиц?

Орейн только мрачно осклабился.

– Разве придет кому‑нибудь в голову награждать именами такие гнусные создания! Ты спрашиваешь так, как будто их держали в клетке и они были любимцами семьи.

– Вовсе нет, – возразила Ромили. – Если желаешь приручить птицу, тем более работать с ней, тебе необходимо дать кличку. Она должна запомнить ее, сжиться с именем и откликаться каждый раз, когда ты мысленно позовешь ее – или его. Ну, с кем говоришь!.. Птица или животное должны сразу понять, что обращаются именно к ним.

– Неужели? – засмеялся Орейн. – Тогда назови их Уродец‑один, Уродец‑два, Уродец‑три. Можешь окликать их гнусью… Тоже по номерам…

– Ни в коем случае! – возмущенно воскликнула Ромили. – Птицы особенно чувствительны. Если вы хотите дружить и работать с ними, вы должны полюбить их… – Она взглянула на мужчин, те откровенно посмеивались над ней, переглядывались и глупо ухмылялись.