— Я сумасшедшая, — сказала себе Карлотта, — сумасшедшая, но это сильнее меня.

Всю последнюю неделю, с тех пор как Гектор уехал, ей казалось, что из ее жизни ушло что-то единственно важное. Она приписывала это бессоннице, отказываясь смотреть правде в глаза. Но теперь она больше не могла спорить со своим сердцем. Ей хотелось снова видеть его, слышать его голос, чувствовать волнующую, неожиданную робость в его присутствии.

Он вернется в Лондон завтра. Она знала, что по этой причине она не позволила Норману сделать ей предложение, хотя эти слова дрожали на его губах.

— Что делать? — спросила она себя.

Опустившись в кресло перед туалетным столом, она закрыла лицо руками. Ей казалось, что она стоит на перекрестке жизни.

С одной стороны Норман, у которого деньги и положение, с другой Гектор, без копейки денег, единственная ценность которого — уверенность в себе.

— Я дура, — сказала Карлотта.

Она упала лицом на кровать и заплакала. Она не плакала много лет, но волнение последних недель, страх, сомнение и беспокойство — все переполнило ее душу в момент откровенности с собой.

Проснувшись утром, она решила, что глупо беспокоиться и расстраиваться. Солнце светило в окна спальни, и она знала, что день будет великолепный, потому что Гектор вернется в Лондон.

Она ждала его звонка. Но утро проходило, а телефон молчал. Только когда она уже собралась выйти, чтобы ехать в Риц, прибежал мальчик и сказал, что ее вызывают. Вскрикнув, она подбежала к телефону.

— Слушаю, — сказала она, и ее голос дрожал от предвкушения радости.

— Я от сэра Нормана Мелтона, — сказал какой-то человек.

После паузы Карлотта ответила:

— Говорит мисс Ленковская.

— Сэр Норман просил передать, что очень сожалеет, но может опоздать к ланчу на несколько минут.

— Хорошо, скажите ему, что я подожду, — ответила Карлотта.

Она с треском положила трубку.

Карлотта была горько разочарована, но старалась найти Гектору извинения. «Вероятно, он задержался в больнице, — думала она. — Он позвонит мне сегодня днем или перед тем, как я пойду в театр. Он узнает, что я хочу видеть его. Он должен это знать».

Магда уже заканчивала ланч.

— Я завтракаю с Норманом, — сказала Карлотта, натягивая длинные черные перчатки.

— Где?

— В «Рице», дорогая.

Магда взглянула на нее понимающими глазами.

— Ты бледна. Чем-то расстроена?

Карлотта покачала головой.

— Ничем, — ответила она. — Видимо, оттого что поздно ложусь спать, не раньше двух.

— Это Гектор звонил? — как бы между прочим спросила Магда.

При этом неожиданном вопросе Карлотта почувствовала, как кровь прилила к ее щекам. Она отвернулась, но Магда успела увидеть вспыхнувший румянец.

— Нет, — сказала Карлотта. — Разве он вернулся?

Магда не ответила. Она только посмотрела на свою приемную дочь и, пожав плечами, снова принялась за еду. Когда Карлотта ушла, она медленно пошла в комнату Леолии Пейн и, сидя у ее постели, потому что Леолия простудилась, почти час говорила с ней.

Карлотта была раздражена разговором с Магдой. Она хотела сохранить в тайне свою любовь к Гектору.