|
Пытаясь подавить внезапный приступ беспокойства, она постаралась убедить себя в том, что Реджи, конечно же, не мог совершить такую глупость, как самоубийство. – Он что нибудь ел сегодня? – спросила она. Купер и Мерри переглянулись. – Насколько я знаю, нет, – ответил камердинер. – Скажите поварихе, чтобы собрала поднос с едой на двоих и приготовила большой чайник горячего чая, – распорядилась Элис. – Я немножко приведу себя в порядок и пойду проведаю мистера Дэвенпорта. Чтобы не терять времени, Элис не стала принимать ванну и переодеваться, ограничившись лишь тем, что умылась и расплела косы, – от того, что волосы были целый день стянуты, у нее разболелась голова. Спустившись вниз, она попросила Мерри, Уильяма и Мака разойтись по своим комнатам, объяснив, что Дэвенпорт ни за что не покинет библиотеку, если они будут толпиться в коридоре и глазеть на него. Взяв поднос с едой и чаем, она вошла к нему. Реджи сидел в своем любимом кресле вполоборота к ней. В комнате было слишком темно, чтобы она могла разглядеть его лицо, но одежда его была в полном порядке. Изо всех сил надеясь, что после того, что произошло между ними ночью, он не притрагивался к спиртному, Элис, поставив поднос на стол слева от двери, тихонько спросила: – Вы живы, мистер Дэвенпорт? Реджи повернул голову в ее сторону и после долгой паузы ответил низким, хриплым голосом: – Мне доводилось читать о сгрудившихся на льдине пингвинах, которые, чтобы определить, нет ли поблизости акул, сталкивают одного из собратьев в воду. Если хищник его не съедает, вся стая прыгает в море. Вы, как я понимаю, пингвин, принесенный в жертву. Элис невольно улыбнулась – Дэвенпорт не просто был жив, он, похоже, оставался верен себе. – Меня, случалось, называли по всякому, но пингвином, принесенным в жертву, – никогда. А откуда вы знаете, что там, за дверью, собрался целый митинг, участники которого пытались решить, что с вами делать? – Просто иногда кто то слегка приоткрывал дверь – очень, очень осторожно, – а потом снова закрывал. – Видно, тому, кто это делал, казалось, что в воде действительно рыщет акула. – Не спрашивая, хочет ли он чая, Элис наполнила две чашки крепким горячим напитком, щедро добавив молока и сахара в ту, что предназначалась Реджи. Вглядевшись в его лицо, Элис убедилась, что выглядит он ужасно – глаза ввалились, кожа приобрела нездоровый сероватый оттенок. – Ну что вы так смотрите? Этот напиток называется чай. Люди его пьют. В Британии он считается лекарством от всех болезней. На губах Дэвенпорта появилось подобие улыбки. Взяв у нее из рук чашку, он отпил большой глоток. – В таком случае вы могли бы принести чайник побольше. Элис невольно поморщилась, заметив, что костяшки пальцев на правой руке Реджи сбиты, – позже нужно будет как следует обработать и продезинфицировать ссадины. Сейчас, однако, куда важнее было позаботиться о лечении ран душевных, которые, по всей видимости, причиняли Реджи серьезные страдания. Поставив поднос рядом с ним и устроившись в кресле напротив, она принялась накладывать себе на тарелку еду. Элис сильно проголодалась, и плотный ужин пришелся бы ей очень кстати. – Говорят, вы целые сутки ничего не ели, – заметила она между делом. – Вам обязательно надо перекусить. Мне сказали, что жареный цыпленок и маринованные грибы сегодня вкусны, как никогда. Дэвенпорт медленно наполнил свою тарелку и тоже принялся за еду. Элис время от времени подливала ему и себе чаю. Когда она уже доедала пудинг, Дэвенпорт неожиданно спросил: – Скажите, много я натворил такого, за что мне следует просить прощения? – А вы не помните, что случилось вчера ночью? – Нет, но Мак намекнул мне, будто по отношению к вам я вел себя очень нехорошо. Элис задумалась. |
