|
А если и это трудно – то хотя бы в течение одной следующей минуты. Было уже темно, и, когда Реджи повернулся к Элис, глаза его невозможно было разглядеть – лицо казалось неясным светлым пятном. – Возможно… возможно, в конечном итоге я все таки выкарабкаюсь. – Он осторожно дотронулся пальцами до щеки Элис. – Спасибо вам, Элли. Спасибо за все. Она на какое то мгновение накрыла руку Реджи своей, словно давая молчаливое обещание помочь в его борьбе с самим собой. По дороге домой она корила себя за то, что, радуясь решению Реджи бросить пить и обещая ему посильную помощь, она в глубине души сожалела о том, что теперь Дэвенпорт никогда уже ее не поцелует. Глава 19 Приехав в Ашбуртон Хаус, граф Уоргрейв тут же удостоился чести видеть хозяина дома, лорда Майкла Кеньона. – Ричард, я так рад, что вы в Лондоне! – радостно приветствовал графа Кеньон. – У нас получилась прямо таки встреча бывших офицеров девяносто пятого пехотного полка – только мой старый друг Рэйф составляет исключение. Кеннет Уайлдинг, он же виконт Киббол, недавно вступивший в законный брак/пожал графу Уоргрейву руку со словами: – Мы так давно не виделись, лорд. Кажется, в последний раз мы встречались с вами во время битвы при Ватерлоо? – Вы правы, – кивнул Ричард. – Меня увезли оттуда в Лондон с перебитой ногой, а вы отправились в Париж с оккупационной армией. Надеюсь, выполняя свой воинский долг во французской столице, вы взяли от жизни все что можно. Все расхохотались. Ричард поприветствовал друга Майкла, Рэйфа, герцога Кондоверского, с которым был знаком по палате лордов, и все четверо направились в столовую. После обеда, когда они уже попивали портвейн, беседуя о том о сем, Майкл вдруг сказал: – Вы что то сегодня даже молчаливее обычного, Ричард. Неужели на вас так давит груз отцовства? – Простите, Майкл. Груз отцовства – это очень приятное бремя. Я просто думаю о том, как поживает мой непутевый двоюродный брат. – Никаких сообщений о том, что Дорсет разрушен или сдут ветром в море, пока не поступало, так что Реджи скорее всего ведет себя более или менее прилично, – сказал Майкл, иронично подняв бровь. – А я и не знал, что вы с ним знакомы, – улыбнулся Ричард. – В Итоне он был поистине легендарной личностью. Его знали все, кто учился там в одно с ним время. – Майкл легонько подтолкнул графин с портвейном, он заскользил по гладкой полированной поверхности стола из красного дерева к Рэйфу. – К великому сожалению. – Реджи был вовсе не так плох, – мягко заметил герцог. Глаза Майкла сверкнули весельем. – Готов признать, что отношусь к нему предвзято. Мы с Реджи довольно близко знаем друг друга уже добрых три десятка лет, но наши отношения, что называется, не сложились. Рэйф ладил с ним куда лучше. – Вы писали мне о вашем двоюродном брате, Ричард, но при этом не сообщили мне о нем почти ничего – если не считать того, что он ваш наследник и что вы передали в его собственность какое то имение. Почему вы назвали его непутевым? Он что, бесчестный человек? – полюбопытствовал Кеннет Уайлдинг. Вместо ответа Ричард вопросительно взглянул на Майкла, который тут же сказал: – Видите ли, Реджи Дэвенпорту никогда нельзя было дать однозначную оценку. Он не бесчестный человек – как раз наоборот, он человек чести, хотя понятия о чести у него свои, и подчас весьма странные. Но нормального человека он может свести с ума. – Что вы имеете в виду? – задал новый вопрос Кеннет, художник, живо интересующийся людскими характерами. – Проблема Реджи в том, что он всегда заходит несколько дальше, чем следует, – принялся рассуждать вслух Рэйф. – Существуют определенные нормы поведения. |
