|
В конце концов даже самые задиристые из «бурсаков» поняли, что с ним лучше не связываться. – Кеньон восхищенно покрутил головой. – Вы только представьте себе – шестнадцатилетние лбы боялись восьмилетнего мальчишки. То же самое и с учителями. Как бы его ни изводили, как бы ни секли розгами – он никогда не сдавался. – Жаль, что он не пошел на военную службу, – сказал Кеннет с сочувствием в голосе. – Из него получился бы отличный солдат. – Он и сам хотел стать военным, но дядя отказался купить ему офицерский патент, – грустно улыбнулся Майкл. – В то время я бы ни за что в этом не признался, но теперь могу сказать, что я втайне восхищался Реджи. Мало того что он был сильнее любого ист эндского грузчика – он вдобавок был одним из лучших учеников и лучших спортсменов нашей школы. Но мы с ним с самого начала не поладили и так никогда и не смогли преодолеть взаимную неприязнь. – Что ж, вы рассказали о моем двоюродном брате много такого, что мне было неизвестно, благодарю вас, – сказал Ричард, уставившись в одну точку отсутствующим взглядом. – Думаю, теперь я несколько лучше его понимаю. – Надеюсь, когда нибудь у меня будет возможность с ним встретиться, – улыбнулся Кеннет. – Пожалуй, мне стоит навестить кузена, – задумчиво проговорил Ричард. – У меня есть кое какие дела в Хэмпшире, а это не так далеко от Стрикленда. Услышав это, Майкл подумал, что Ричард, по всей видимости, чересчур серьезно относится к своей роли главы семьи Дэвенпортов и что такой непростой человек, как Реджи, вряд ли примет графа Уоргрейва в соответствии с действующими в цивилизованном обществе законами гостеприимства и уж тем более не встретит его с распростертыми объятиями. Хотя иногда люди все же меняются в лучшую сторону. Самому Майклу это, во всяком случае, удалось. Когда присутствующие встали из за стола, Майкл Кеньон, в молодости тайно восхищавшийся Реджинальдом Дэвенпортом, решил, что было бы замечательно, если бы и Реджи все же сумел, пока еще не слишком поздно, изменить свою жизнь к лучшему. Реджи знал, что у него ничего не выйдет. Он чувствовал себя, как человек, медленно сползающий по крутому, скользкому скату крыши. Бросив пить на несколько недель, он обрек себя на мучения, но мучения эти должны были вскоре закончиться. Теперь же все было иначе. Собирая волю в кулак, он пытался следовать предложению Элис и ставить перед собой реальные задачи – продержаться без выпивки день, час или минуту, но его все время преследовало ощущение, что скоро наступит момент, когда он не выдержит. Общаться с Реджи было делом нелегким. Большую часть времени Дэвенпорт занимался тренировкой гунтеров, поскольку, по его наблюдениям, ему сейчас требовалась не просто физическая нагрузка, но движение к какой то цели. По вечерам он сидел в гостиной вместе с остальными обитателями дома. Сам говорил довольно мало, но, слушая разговоры остальных, все же немного отвлекался от навязчивых мыслей о выпивке. По настоянию Элис Мередит и Питер принялись разрабатывать планы улучшения внутреннего убранства дома. Это хоть немного отвлекало Мерри от грустных мыслей о Джулиане и давало Питеру возможность проявить свой художественный вкус. Спенсеры обсуждали свои соображения с Реджи, которому, естественно, принадлежало право решающего голоса. Дэвенпорт не мог не отметить, как ловко и ненавязчиво Элис сумела задействовать в этом проекте всех троих. Он купил себе трубку – бесконечная возня с ней, как и сам процесс курения, помогали ему отвлечься. Кроме того, он продолжал купаться по ночам. Только Элис и Мак понимали, чего он добивается, и внимательно наблюдали за его действиями, стараясь, однако, не вызывать у него раздражения. В самые тяжелые моменты, когда Реджи чувствовал, что силы на исходе, он вот вот сорвется и покатится по наклонной плоскости, рядом с ним всегда оказывалась Элис. |
