|
– Да, это так, не стану отрицать, – хохотнул Дэвенпорт. – Однако всякие болваны и нудные святоши пытаются приписывать мне все смертные грехи, а ваш мистер Харпер – типичный образчик этой гнусной породы, – констатировал он и не без мстительного торжества добавил: – Похоже, мистер Харпер еще не понял, что теперь приход со всеми его прихожанами полностью находится в моей власти. Было бы куда дальновиднее держаться со мной повежливее. Элис застыла от изумления. – О Боже, я совсем забыла об этом, да и Джуниус скорее всего тоже. Понимаете, он получил этот приход благодаря тому, что его дед находился в каких то особых отношениях со старым графом Уоргрейвом. – Мисс Уэстон сделала паузу и с волнением спросила: – Вы собираетесь изгнать его из имения? Дэвенпорт улыбнулся поистине дьявольской улыбкой: – Старая поговорка гласит, что самая страшная месть – это прощение, а равнодушие – худшее из оскорблений. Если я не буду обращать на Харпера никакого внимания, это досадит ему гораздо больше, чем изгнание из прихода. Элис не поверила своим ушам. Больше она уже не могла сдерживаться и расхохоталась. – Вы невозможный человек! – с трудом выговорила она сквозь смех. – И вы совершенно правы. Влиятельные родственники Джуниуса быстро подыщут ему место в каком нибудь другом приходе, а сам Джуниус будет доволен, как никогда, – ему невыразимо приятно будет сознавать, что он подвергся гонениям. – Элис отсмеялась, и на лице ее появилось виноватое выражение. – Мне не следовало всего этого говорить. Извините меня, – пробормотала она. – Никогда не извиняйтесь за то, что сказали правду, моя дорогая. Я действительно невозможный человек, – насмешливо глядя на нее, произнес Дэвенпорт. После чего уселся на стул, стоящий перед столом Элис, вытянул ноги и небрежным движением, которое заставило бы содрогнуться любого камердинера, положил один сверкающий сапог на другой. Элис не сводила с Реджи глаз, зачарованная его ленивой грацией. Она зарделась при воспоминании о грезах, не дававших ей покоя ночью. Искренне надеясь, что Дэвенпорт не может читать в ее душе с такой же легкостью, как в душах других людей, она обогнула стол и устроилась на своем обычном месте. – Мне кажется, разговаривая со своими управляющими, владельцы поместий обычно не употребляют обращение «моя дорогая». – Да, но обращение «мисс Уэстон» – слишком официальное, а «леди Элис» ввергает в трепет, – парировал Дэвенпорт и изобразил на лице недоумение. – Как же мне следует вас называть? – Во всяком случае, не «моя дорогая». Это может спровоцировать как раз те самые сплетни, которых вы хотите избежать. Лучше всего, если вы станете обращаться ко мне просто по имени – Элис. – А как насчет Элли? – Уменьшительное от Элис? Что ж, вполне подойдет. Дэвенпорт ухмыльнулся: – Вообще то это имя чем то напоминает мне кошачью кличку. Но поскольку вы похожи на кошку – чуть что, сразу выпускаете когти, – оно в самом деле подойдет вам как нельзя лучше. – Мистер Дэвенпорт, – процедила Элис, стараясь подавить непрошеную улыбку, – вы неисправимы. – Надеюсь, что так. – Реджи заразительно улыбнулся. – А меня попробуйте называть Реджи. Это излечит вас от излишней почтительности. К человеку, которого зовут Реджи, невозможно относиться с пиететом. Такое имя может носить либо негодяй, либо глупец. – Вы, конечно же, предпочитаете быть негодяем. – Разумеется, – удивленно поднял брови Реджи. – А вы разве предпочли бы другое? – Пожалуй, что так. – Элис опять рассмеялась. – В моей правильной и упорядоченной жизни мне никогда не приходилось сталкиваться с таким человеком, как вы. |
