|
При виде озадаченного выражения на лице Элис Дэвенпорт усмехнулся. – Я, наверное, не очень понятно объясняю. Во всяком случае, можете поверить мне на слово большинство игроков либо ленятся, либо просто не в состоянии просчитывать варианты, а в пылу игры делать это особенно сложно. Есть также игры, где значительно более высокие шансы на победу имеет тот, кто способен держать в памяти уже разыгранные карты. – Реджи пожал плечами. – У меня, например, хорошая память. А помимо этого, ясный ум и стальные нервы, предположила Элис Заинтригованная рассказом Реджи, позволившим ей на несколько минут окунуться в таинственный мужской мир, она спросила: – А что вы можете сказать о скачках? Реджи покачал головой. – Тут почти все решает везение. Как бы хорошо человек ни разбирался в лошадях, на исход скачек влияет множество факторов, действующих и на животных, и на жокеев. Я обычно не делаю на скачках и на бегах больших ставок – за исключением тех случаев, когда участвую в них сам. Тогда, если я проигрываю, то по крайней мере знаю, кого в этом винить. – Но вы нечасто проигрываете, – сказала Элис, причем ее фраза прозвучала как утверждение, а не как вопрос. – Проигрывать – это такая скука, Элли. А я больше всего на свете ненавижу скуку. – Дэвенпорт встал и взглянул на сидящую Элис с высоты своего роста. – Ладно, не буду отвлекать вас от дел. Овец по прежнему купают в заводи под буками? Элис кивнула. – Как мне известно, там их купают уже несколько веков. В Дорсете перемены происходят очень медленно. – Что касается самой местности, то вы правы, а вот о людях я бы этого не сказал. – Надев шляпу, Реджи, прощаясь, притронулся к полям. – Если я правильно помню, овец обычно пригоняли для купания к полудню. Что ж, к этому времени я буду там. После его ухода Элис долго еще сидела, глядя на лист с расписанными на предстоящий день делами, но ничего не видя. Она предполагала, что столичный повеса может быть красивым и даже обладать известным обаянием. Но кто бы подумал, что с ним может быть так весело и интересно? Вернувшись домой, Реджи отыскал экономку и провел с ней короткий, но строгий разговор, смысл которого сводился к тому, что отныне в доме всегда должен быть солидный запас спиртных напитков и что это единственное распоряжение, с невыполнением которого он не намерен мириться. Затем он прошел в свой кабинет и принялся строить планы на будущее. Уже много лет он хотел заняться разведением лошадей, главным образом гунтеров, и специальной их подготовкой для скачек с препятствиями. Долгое время это желание оставалось для него несбыточной мечтой. Теперь у него появилась возможность ее осуществить. Основу конного завода должен был заложить Буцефал. Это был жеребец отличных кровей, невероятно выносливый и прыгучий, а его быстрота сделала бы честь даже скаковой лошади. Реджи выиграл своего коня в кости у одного графа, не умевшего просчитывать варианты. На ближайшее время уже имеющихся конюшен должно было хватить, однако нужны были новые загоны и тренировочные манежи, а также как можно больше хороших кобыл. Что же касается более далекого будущего… Перо Реджи так и порхало по листу бумаги, подсчитывая издержки, ставя вопросительные знаки, чертя наброски. Дэвенпорт настолько глубоко погрузился в расчеты, что не заметил, как пролетело время. Уже близился полдень, когда его занятие прервал приход одной из горничных, молодого розовощекого создания по имени Джилли. Как и остальные горничные, она, ожидая, что Дэвенпорт вот вот на нее накинется, смотрела на него взглядом, в котором смешались страх и надежда. – Простите, сэр, к вам посетитель, – объявила она, вручая Реджи визитную карточку. Джереми Стэнтон, Фентон Холл, Дорсетшир, прочел Реджи и догадался, что это, по всей видимости, был человек, который, по словам миссис Геральд, являлся его ближайшим родственником по материнской линии. |
