|
– Значит, будешь мировым судьей, ни больше ни меньше? – Взглянув на свой бокал, она задумчиво провела пальцем по его кромке. – Насколько я понимаю, здесь ты будешь теперь нечастым гостем. Что ж, мне жаль. Хотя… с другой стороны, я этому даже рада. – Вот как? Рада от меня избавиться? – переспросил Реджи, усмехаясь. – Ты ведь прекрасно знаешь, что это не так. – Чесси наклонила голову, словно раздумывая, стоит ли ей продолжать разговор на эту тему. – Я очень беспокоилась за тебя. Ты сильно изменился. Раньше ты кутил и прожигал жизнь потому, что это доставляло тебе удовольствие, но в последнее время мне стало казаться, что ты делаешь это как бы по привычке и чувствуешь себя несчастным. Ты давно ведешь себя как человек, который однажды утром умрет после очередной попойки. Если ничего в твоей жизни не изменится, рано или поздно так и случится. – Ты считаешь, что я не в состоянии о себе позаботиться? – спросил он мягким, вкрадчивым тоном, за которым скрывалось раздражение. – Дело не в том, что ты этого не можешь, а в том, что ты не станешь даже пытаться это делать, – прямо заявила Чесси. – Я женщина и прекрасно знаю мужчин. Черт возьми, Реджи, ты слишком много пьешь. Если ты не остановишься, ты либо сопьешься до смерти, либо свернешь себе шею, свалившись по пьянке с лошади. Или погибнешь в какой нибудь драке – просто потому, что из за винных паров утратишь быстроту реакции и ловкость. Реджи со стуком поставил пустой бокал на хрупкий столик. – Да, я действительно пью много, как и всякий английский джентльмен. Любой серьезный политик, к примеру, должен быть способен выпивать по меньшей мере три бутылки дрянного портвейна за ночь, а еще лучше – пять или шесть, в противном случае успеха ему не видать. – Верно, но многие от этого гибнут, не забывай. И дело даже не в том, сколько ты пьешь. Гораздо больше меня беспокоит, как это на тебя действует. – Чесси окинула Дэвенпорта оценивающим взглядом. – А действует это на тебя очень плохо. – Значит, по твоему, я не умею пить? – спросил Реджи, начиная закипать. – Я не спорю, когда то ты был способен перепить любого и на следующее утро чувствовать себя отлично, – признала Чесси, глядя Дэвенпорту в глаза и стараясь говорить как можно убедительнее, чтобы он прислушался к ее словам. – Но уже года два выпивка берет над тобой верх. Я была знакома со многими мужчинами… – Не сомневаюсь. Из твоих дружков можно было бы сформировать не один полк, – съязвил, перебивая собеседницу, Реджи. Чесси покраснела, но решила не отступать. – Ты помнишь, как мы с тобой познакомились? – спросила она. – Разумеется, помню. Как я могу забыть пьяных ублюдков, которые пытались тебя изнасиловать? Это произошло в заведении Рэйнлафа – незадолго до того, как оно закрылось. Чесси – в то время еще молоденькая и неопытная жрица любви – была страшно напугана и звала на помощь, а Реджи оказался единственным мужчиной, который счел для себя не зазорным прийти на выручку проститутке. Рыцарское поведение стоило Реджи сломанного носа, однако типам, напавшим на Чесси, досталось куда больше – по убеждению Дэвенпорта, это была одна из самых славных его драк. Правда и то, что он тогда был трезв, а противники пьяны. Но сейчас эта мысль его разозлила. – Ну и при чем тут история нашего знакомства? – воинственно спросил он. – Реджи, я считаю, что в тот вечер ты спас мне жизнь. Я в долгу перед тобой и теперь хочу тебе этот долг вернуть. Да, почти все джентльмены пьют помногу, но иногда это перестает быть просто дурной привычкой и превращается… в некое подобие болезни, в зависимость, как у курильщиков опиума. Когда это случается, человек уже не в состоянии себя контролировать. Он становится пьяницей, и выпивка превращается для него в смысл жизни. |
