|
– «Одиссею», – ответил он. – Отец учил меня греческому в этой самой комнате. – Ваш отец был ученым? – Нет, но, как и многие образованные люди его поколения, он любил классическую литературу и искусство. Он целый год провел, путешествуя по Италии и Греции. – Реджи оперся спиной о дубовые книжные полки. – Мой отец был хорошим учителем. В воображении Элис возникла отчетливая картина – она увидела перед собой отца и сына, склонившихся над раскрытой книгой, освещенной косыми лучами солнца, проникавшими в библиотеку через окно. Мужчина рассказывал мальчику о своем путешествии, а тот с жадным интересом слушал, стремясь узнать как можно больше. Элис сама училась математике и бухгалтерии подобным образом. Интересно, подумала она, Дэвенпорту так же сильно не хватает отца, как ей? Элис знала, что отец Реджи умер. Она же потеряла своего из за гнева и оскорбленной гордости, которые настолько овладели им и ею, что отторгли их друг от друга с такой же неизбежностью и так же непоправимо, как смерть. – Меня не удивляет, что вам нравится «Одиссея», – сказала она, чувствуя, что у нее перехватило горло. – Вы похожи на ее главного героя. Дэвенпорт криво усмехнулся: – То есть на пройдоху, который в течение двадцати лет шатается по свету, пытаясь вернуться домой, и то и дело влипает в неприятности? Что ж, возможно, вы и правы. – Несомненно. Мне, кстати, Одиссей всегда казался типичным повесой. Вспомните хотя бы историю с Цирцеей. – Элис взглянула на Реджи с откровенной симпатией. – Впрочем, для того, чтобы вернуться домой, вам потребовалось больше двадцати лет. – Что ж, у Одиссея был стимул – его дожидалась верная Пенелопа, – сухо заметил Дэвенпорт и скрестил руки на груди. – Не забывайте, что, когда он отправился в Трою, ему было отнюдь не восемь лет, – напомнила Элис. – Возможно, вы и опережали сверстников в развитии, но все же не настолько, чтобы в восемь лет вам нужен был стимул в виде дожидавшейся вас женщины. Услышав, как в ответ на эти ее слова Реджи весело хмыкнул, Элис решила продолжать в том же духе. – Наверняка среди тех представительниц прекрасного пола, которыми вы увлекались, имелась хотя бы одна Пенелопа, готовая ждать вас сколько угодно. На этот раз смех был отнюдь не веселым. – Боже правый, Элли! Да, у меня в самом деле было много женщин, но сомневаюсь, что среди них нашлась бы хоть одна, способная на такую глупость. Женщины – практичные создания. Даже тем, что были увлечены мной, требовались от меня отнюдь не брачные узы. Элис от души надеялась, что в неверном свете свечей Реджи не заметит, как она покраснела. В ту минуту, когда она впервые увидела Дэвенпорта, ей стало ясно, почему женщины сходят по нему с ума. И секрет этого поистине гипнотического обаяния крылся не только в его внешности и физической привлекательности. Элис не верилось, что она первая, кто это понял. – Возможно, некоторые хотели именно этого, но, поскольку вы не имели никакого желания вступать с ними в брак, то просто не замечали, – предположила Элис. – Я все же думаю, что хотя бы однажды у вас должно было возникнуть желание остепениться и связать жизнь с какой то женщиной. Лицо Дэвенпорта стало жестким. – Каждый хотя бы раз в жизни попадается на приманку любви, и в этом смысле я не исключение. В молодости подобные ошибки неизбежны. Элис невольно подумала о том, что и сама когда то совершила подобную ошибку. Боль, которую принесла ей первая любовь, до сих пор не утихла. – И что же произошло? – с любопытством поинтересовалась она. – Ничего особенного. Я встретил девушку и по причинам, которые до сих пор не в состоянии понять, влюбился без памяти. В течение нескольких недель мне казалось, что она отвечает на мою страсть взаимностью. |
