Во первых, завтра нужно сдать загранпаспорт в канцелярию губернатора. Во вторых, срочно легализовать нашего гуркха. Рама уже пошел на поправку и даже начал понемногу ходить. С девчонками я его познакомил, и, кажется они ему понравились. По крайней мере, обе дочери бегло говорят по английски и могут с ним общаться, а это уже немало для человека, оказавшегося в чужой стране. Они его еще и русскому потом обучат, или я не знаю своих дочерей!

Ну, и в третьих, нужно сбыть драгоценности, изъятые у бандитов. Деньги тают, пора пополнить семейный бюджет. К приличному ювелиру соваться стремно, стоит поискать какого нибудь местного жучилу, готового выложить деньги, не задавая лишних вопросов. Пара мыслей на этот счет у меня есть, но пока не ввяжешься, не поймешь, как это лучше провернуть…

Глава 19

– … Ваше Императорское Величество, светлейший князь Лопухин дожидается в приемной вашей аудиенции.

Николай I поставил резолюцию на прочитанном документе, убрал его в бювар и поднял глаза на флигель адъютанта.

– Зови. Не стоит мучить пожилого человека долгим ожиданием.

Пока Петр Васильевич старческой, шаркающей походкой заходил в кабинет, а потом долго раскланивался с императором, тот успел взять папку, лежащую на краю стола, и пробежать глазами докладную записку светлейшего князя, чтобы освежить в памяти ее основные пункты. Не сказать, что у Николая предложения председателя Государственного совета вызывали резкое отторжение. Нет. Но… они несколько противоречили первоначальным планам царя. А планы, тем более хорошо обдуманные, он менять не любил.

Пригласив Лопухина сесть в кресло рядом со своим рабочим столом, император первым начал непростой разговор.

– Петр Васильевич, прочел я вашу записку и, сказать честно, нахожусь сейчас в некотором недоумении. Объясните мне: неужели это так важно, чтобы на коронации присутствовало как можно больше наших подданных из числа русских людей и других коренных народов империи? К чему нам соблюдать излишне строгие пропорции в их представительстве?

Пожилой сановник тяжело вздохнул и полез в карман своего камзола. Вытащил оттуда сложенный вчетверо лист дешевой серой бумаги, разгладил его на колене, удрученно покачал головой, глядя на крупные буквы текста, и с поклоном передал царю.

– Простите, государь, но думаю, вы и сами уже видели такие возмутительные листы – ими сейчас обе столицы наводнены, они чуть ли не в каждом кабаке найдутся. Наверное, Александр Христофорович уже докладывал вам о них.

Николай вчитался в текст, и брови его полезли на лоб от удивления:

Указ царя Алексея Михайловича от 18 мая 1661 года о том, как относиться на Святой Руси ко всякого рода «блядским детищам»:

«Учали на Москву и во всякие наши царя и великого князя град многие еретики и разные немецкие люди приходити и стали просить они нашея царския службы и мы, государь и великий князь всея России, собрали мы наши архиепископы, епископы, архимандриты и иереи на думу и положили мы о том с думными людьми их блядских детищ, еретиков и всяких немцев на воеводства не посылать и к воеводствам не определять, а быть им блядским детищам только в Москве и записыватися им по черной сотне, а в службу нашу царскую поступать ворам в ратную, и то по нужде.

Дан в Москве, лета от Р.Х. 1661 мая в 18 день. На подлинном печать стоит царская. Указ печатан церковною печатью с оговоркою „Дать только кому надлежит ведать и без нужды хранить в тайне“».

– Позвольте, но это же откровенная фальшивка?!

– Ох, если бы, Ваше Величество… Я ведь этот старинный Указ собственноручно доставил вашему покойному батюшке из Московского архива. Так что в его подлинности можно даже не сомневаться.