– Я готов ее заплатить. Да, цена велика, но приемлема – мне не придется поступиться своей совестью. Большего, простите, сказать не могу. Я и рад был бы обратиться за помощью к вам в монастырь, но ведь вы не смогли бы мне в этом помочь?

– Нет, такое точно не в наших силах. Господь этого не позволит. Но знаете, хоть я и не одобряю вашего поступка, как православный священник, все же не могу его осуждать, как человек. Мне понятны ваши мотивы.

– Надеюсь, вы поймете меня еще лучше, когда познакомитесь с моей семьей. Поверьте, ради них стоило так рискнуть.

– Хорошо, оставим это… – вздохнул Нектарий – Вы рассказывали Александру Ивановичу, что видели во сне колдуна. Как он выглядел?

– Худой, высокий… был в какой то темной хламиде с капюшоном. Но самое страшное в нем глаза – они не просто выцветшие от возраста, а какие то… белесые, как бельма.

– Амвросий не такой уж и старый, он ненамного старше меня.

– Вы знакомы с ним?! – поразился я.

– Учились когда то вместе в духовной семинарии. Только я принял монашеский постриг, а он выбрал службу в инквизиции. Сначала истово преследовал колдунов и ведьм, а потом вдруг отошел от церковного сыска. Увлекся какими то странными опытами с небесными камнями, занялся исследованием дара. Его белесые глаза – это результат неудачных опытов с черными проклятиями. Всем говорил, что ищет противоядие против них, а сам оказывается… Ходили смутные слухи, что Амвросий всецело посвятил себя алхимии, но, как видите, все оказалось гораздо хуже.

– Чем это грозит – он может наложить на нас повторно проклятие?

– … Не думаю. Не так уж это легко, насколько я знаю. Для этого ему снова нужно забрать часть вашего дара, но вы же вряд ли теперь дадитесь в руки инквизиторам? А прежние черные звезды вроде бы должны были рассыпаться после ритуала.

– Чем новое проклятие, лучше уж сразу умереть! И забрать с собой жизни нескольких инквизиторов если они ко мне сунутся. Но как вообще Синод допускает такое – колдун в инквизиции?

– А что такое Святейший Правительствующий Синод? Это всего лишь коллегия духовных лиц, которые назначаются и всецело подчиняются светской власти – императору. Знаете, как нынешний Первенствующий член – митрополит Серафим – назвал Синод? «Сие иго египетское»! Сам он даже не Патриарх. Но ведь если нет Патриарха, то нет и законного единоначалия в Церкви, она обезглавлена и оттого имеет мало голоса. По факту Синод так и остался министерством духовных дел, как его не переименовывай. Когда то обер – прокурор был просто наблюдателем в коллегии, а потом превратился в надзирателя над Церковью – стал оком государевым. Сам князь Мещерский, может, и неплохой человек – он из нашего Северного клана – но страшно представить, что нас ждет при императоре Николае. Наверное, маршировать строем начнем, задрав сутаны!

– И при Алексее Петровиче вы первым долгом соберете Поместный собор, чтобы избрать Патриарха? – догадался я.

– Конечно. И это даже не обсуждается, потому что Патриарх Православной Церкви – единственный, кто может отменить клятву Патриархов кланов нынешнему российскому царю.

О, как… А я все голову ломал, можно ли это сделать? Получается, очень даже можно.

– Костя, а у вас был Патриарх?

– Был. Но у нас Церковь законом отделена от государства и не вмешивается, например, в то же образование. А вы, простите уж за прямоту, обучаете детей закону божьему, но не хотите учить грамоте. И при этом еще оправдываете крепостничество.

– Но как же народу без веры в Бога жить? Для многих это единственное утешение.

– А как жить рабом? Как без грамоты жить? Вы предлагаете неграмотным людям слепо верить в то, что говорит им священник, зачастую сам полуграмотный? Ну, вот посмотрите, чем это закончилось в Европе – атеизмом.