– И какой у вас дар, ежели не секрет?

Ленок перевела на меня растерянный взгляд, не зная, что ответить. Похоже, она и сама еще не успела это выяснить. Только я открыл рот, чтобы вмешаться и что нибудь наплести, как на помощь нам снова пришла тетушка.

– Саша, не смущай Миленочку. Разве прилично задавать такие вопросы, да еще даме?

– И то правда. Простите, сударыня, за мое неуместное любопытство! – повинился Бекетов – Ненароком вырвалось.

Сделаю вид, что поверил, будто у дядюшки это нечаянно получилось. Но «ненароком» и Бекетов – это вещи, на мой взгляд, совершенно несовместимые. И интерес его к моей жене явно не праздный.

А про особенности своего дара нормальные дворяне действительно предпочитают не распространяться. Близкие друзья и родственники конечно, знают, но вот чужакам о нем точно не рассказывают. Как ранее объяснял Бекетов, аристократы зачастую и друзей своих держат в неведении, не афишируя родар. На мое удивленное: «Почему?» ответил, что только дворяне из молодых родов бахвалятся силой, оттого и вырождаются быстро.

– Два три поколения, и вот уже никто их не вспомнит – были, да все вышли! – усмехнулся граф, заметив мое удивление, и пояснил более развернуто – Сильные одаренные часто бесславно погибают на дуэлях, а их слабые потомки возвращаются к тому, с чего предки начали – к мещанам.

– … Здравия желаю, Ваше Сиятельство! – раздалось от двери, что спасло нас от неловкой ситуации – Доброе утро, сударыни! Доброе утро, господин Бекетов. Вы, стало быть, и есть племянник Александра Ивановича?

А вот и местный пристав явился. Ух, какие знатные усище у блондинчика…! Это надо же так свою внешность испортить – молодой ведь еще совсем, и тридцатника нет, а усы и бакенбарды отрастил, как у старика. Впрочем, сейчас вся военная молодежь, стараясь казаться старше, берет моду с бравых офицеров, воевавших с Наполеоном. Или с царя. Тот тоже дурацкие бакенбарды и усы носит.

– Константин Михайлович Бекетов – кивнул я приставу – С кем имею честь?

– Пристав Вологодской губернской управы благочиния, Шкурин Василий Семенович – официально представился тот – Полицеймейстер наш, Прокопий Евграфович, еще ночью отбыл на место, где вчера нападение разбойников случилось, а я, стало быть, сейчас в управе оставлен за старшего.

– Ну, тогда приступайте к дознанию – распорядился Александр Иванович – Только прежде хочу предупредить, что это, скорее всего, не просто грабитель, как могло бы показаться вначале. У Милены Силантьевны конфликт с родственниками покойного мужа на почве раздела наследства, и один из них вчера ей прилюдно угрожал.

– Вот как? – насторожился Шкурин – это меняет дело. Могу я узнать, кто посмел вам угрожать, сударыня? И может ли это кто то подтвердить?

– Я могу подтвердить и еще человек восемь из числа постояльцев, ужинавших прошлым вечером в ресторации. Виктор Оленин особенно не скрывал своих гнусных намерений, разговаривал с Миленой Силантьевной на повышенных тонах, вел себя нагло и крайне неуважительно. Поэтому мне пришлось вмешаться и вышвырнуть грубияна за порог.

– Так вы считаете, что это месть? Что это господин Оленин нанял убийцу?

– А вы отправьте за Олениным своего помощника, сразу все и выясним – предлагает Бекетов таким тоном, что хрен откажешься – а Милена Силантьевна пока вам расскажет, чем она и ее дети так не угодили родственникам.

Лена, то и дело промакивая глаза кружевным платочком, вкратце повторяет приставу историю своих непростых отношений с семьей мужа. Потом пересказывает события прошедшей ночи: как она проснулась, услышав скрежет, а потом дождалась, когда убийца подойдет поближе и шарахнула его первым, что попало под руку.