– Не возражаю – соглашается граф – так действительно будет лучше. Милена Силантьевна, вы примите наше предложение?

Конечно, Лена соглашается. Куда ж она денется? Жена должна следовать за мужем, а мне сейчас срочно нужно в Кострому. Константин Михайлович Бекетов должен предстать перед дворянским сообществом Северного клана и занять в нем положенное ему место. А когда прибудет Алексей Петрович и начнутся наши разъезды, я буду уверен, что мои девочки находятся в полной безопасности. Ведь самое подходящее для этого место – особняк графа Бекетова. Больше мне не на кого их оставить…

* * *

– … Гостей принимаете? – улыбаюсь я, разглядывая всклокоченного пристава Шкурина.

– Если честно, то спать уже собрался – ворчит он для вида – мне и в прошлую то ночь толком выспаться не удалось.

– А я как знал, снотворное принес! – киваю на торчащее из корзины горлышко винной бутылки – Обещаю долго вас не задерживать.

Учуяв умопомрачительные запахи, доносившиеся из корзины, Василий Семенович смешно дернул своими пышными усами и смягчился.

– Ну, проходите, коли так… – посторонился он, пропуская меня в свой кабинет. Быстро убрал какие то бумаги с рабочего стола, отодвинул в сторону письменный прибор. Покосившись на корзину, достал из шкафа два граненных лафитника, вилки и тарелки.

Я тем временем выставил на стол бутылку дорогого вина из ресторации, выложил из корзины разную снедь: жареного цыпленка, круг копченой колбасы, кусок сыра, и несколько пирожков с разной начинкой.

Шкурин мою щедрость оценил и совсем подобрел. Сонливость его, как рукой сняло. Пока я нарезал колбасу и сыр, пристав разделал цыпленка на крупные куски, открыл бутылку и разлил вино.

– Ну, за знакомство! – произнес я незамысловатый тост.

Мы выпили и, молча, принялись за еду. А минут через десять уже спокойно общались, не взирая на разницу в нашем положении. Я вел себя по простому, но не переходил границ, скатываясь до панибратства, и Василий это оценил.

– Так вы чего хотели то, Ваше Благородие? – сам начал он разговор.

– Давайте только безо всяких «благородий». Можно просто – Константин Михайлович. Не хочу я уезжать отсюда, не закончив важное дело. С наследством губернатор вроде бы помог Милене Силантьевне, а вот как быть с нападением на нее?

– Что же здесь поделаешь? В бега ваш Оленин подался. А у нас нет никаких оснований объявить его в розыск.

– И теперь бедной вдове в вечном страхе жить?

– Ну, а что вы предлагаете? Этот подельник ни в жисть не признается, что ему Оленин заплатил. А догадки к делу не приложишь.

– Но если, скажем, он все же признается? – закинул я удочку.

– Тогда другое дело. Только не надейтесь силой его заставить, пустое это. Такие, как этот Фрол побоев не боятся, его хоть смертным боем бей, он все равно будет молчать. Потому, как на каторгу себе наговаривать не станет. А ежели и признается, так в суде откажется потом, еще и ославит нас на всю губернию – следов то от побоев не спрятать.

– Василий Семенович, а что вообще за человек этот Фрол? – зашел я с другой стороны.

– Так в том и дело, что не разбойник он никакой, и не убивец. Простой мужик, на местной льняной мануфактуре у купца Егорьева работает.

– А Оленин какие то дела ведет с это мануфактурой?

– С ней многие дела ведут. Почитай все помещики, кто здесь в округе лен выращивает. Я и сам всю голову уже сломал: ну, где они с ним могли познакомиться?! Это ж не просто так – подошел, к кому не попадя, и с кондачка предложил дворянку убить. Надо же знать, к кому обратиться за таким «деликатным» делом.