– Боже, как вы старомодны, Константин Михайлович, это же Домострой какой то! – удивленно процедила Евдокия Васильевна – в дворянском обществе давно уж другие нравы царят.

– Так Бекетовы – древний род, мы модам не подвержены, по Домострою и живем. Kinder, Küche, Kirche – в этом я согласен с немцами. Жена – это хранительница семейного очага, опора для мужа, строгая хозяйка для слуг. Легкомысленная вертихвостка на эту роль не подойдет совершенно.

– Милена Силантьевна, а вы что скажете на подобные слова? – обернулась губернаторша к жене, ища ее поддержки – Неужели кто то теперь так скучно живет…?

– Должна в чем то согласиться с Константином Михайловичем. Прежде, чем требовать от слуг, нужно самой знать, как это делать. Да, и любимые блюда мужа вовсе не зазорно приготовить на кухне своими руками. Раз девушка пришла в дом мужа – подчиняйся его требованиям.

– Да, мало ли что мужчина говорит! – воскликнула Дарья – А как женится, так станет потакать молодой жене.

– Милая Дарья Николаевна – поднял я на свою соседку мрачный взгляд – неужели я похож на подкаблучника, которым можно крутить? Я вот что вам скажу: непокорная, взбалмошная жена подлежит строгому воспитанию, а в некоторых случаях и наказанию. Лишь тогда в семье будет спокойствие и порядок.

– Какие ужасы вы говорите! – возмутилась губернаторша.

– А по вашему, нужно дать молодой жене позорить наш древний род? Тогда уж лучше совсем не жениться.

– Ох, что то мы совсем не туда в нашей беседе свернули! – рассмеялся Николай Петрович и обратился к супруге – если мы все уже отобедали, то вели, душенька, чтобы к чаю накрывали. А я пока в своем кабинете с Александром Ивановичем и Миленой Силантьевной о ее деле поговорю. Обещаю вам, что слишком долго мы там не задержимся.

Мужчины ушли, забрав с собой Милену, а меня оставили на растерзание дам. Тетушка тут же попыталась спасти положение.

– Дарьюшка, а ты все так же прекрасно играешь на пианино? Может, побалуешь нас, детка, своей замечательной игрой?

Следующие полчаса превратились для меня в пытку. Да, у нас Вика лучше играет, чем эта великовозрастная дурында! А под конец Дарья еще и запеть решила, отчего мои бедные уши чуть в трубочку не свернулись. Я бросал жалобные взгляды на тетушку, но она словно не замечала их. Кажется, меня сейчас наказывали за мое плохое поведение за столом.

Когда в музыкальную комнату заглянули Бекетов с Брусиловым, я уже окончательно озверел и был на грани того, чтобы по тихому сбежать в сад. Наверное, на моем лице все было написано, потому что Николай Петрович совершенно неожиданно подмигнул мне. Похоже, и ему время от времени приходилось выносить эти мучения. А вот моя хитрая женушка уже свинтила, попросив Александра Ивановича извиниться перед хозяйкой за свой внезапный уход. Но причина была уважительной – губернатор велел своему секретарю сопроводить вдову в канцелярию и помочь там с ее делом.

– Какая неприятная особа, эта госпожа Оленина – презрительно сморщила свой носик Дарья – такая меркантильная…

– У нее двое малолетних дочерей, она бьется за то, чтобы обеспечить их будущее – вступилась за Милену тетушка – когда у тебя, Дарьюшка, появятся собственные детки, ты на много станешь смотреть по другому.

– Вот еще! Мой папенька никогда бы не допустил, чтобы родственники мужа обидели меня. Ведь правда папа?

– Конечно, Дашенька!

– Ах, не называй меня так. Ты же знаешь, что я этого не люблю!

Бекетов едва заметно скривился, наблюдая за ужимками капризной девицы. И довольно жестко поставил ее на место.

– Хорошо говорить, когда за вашей спиной стоят такие родители.