– И поторопитесь с наследником, Костя. Это крайне важно.

– Сделаем все от нас зависящее. Будем трудиться над этим денно и нощно! Не покладая, так сказать…

– Вот только давай без подробностей…! – рассмеялся Бекетов – Я же серьезно.

– И я серьезно. Парочка сыновей нам точно для полного счастья не помешает…

* * *

…Ужин прошел по семейному душевно и сопровождался разговорами о предстоящем переселении в Кострому. Мария Ивановна рассказывала Лене и девочкам, что огромный семейный особняк Бекетовых сейчас практически пустует. Они с дядей занимают только одно крыло здания, а другое – где раньше жил наследник Антон Александрович – никем сейчас не используется, и поэтому стоит закрытым. Собственно, там и предстоит разместиться нам с Миленой и девочками. Все правое крыло двухэтажного особняка будет отдано в наше полное распоряжение, и мы можем делать там все, что пожелаем.

У Вики с Аней при этих словах тетушки глаза загорелись от предвкушения. Ведь в оленинском особняке они почему то делили одну большую комнату на двоих, и дочерей, привыкших иметь свое собственное пространство, это страшно возмущало. Конечно, им и здесь хотелось жить с комфортом, к которому они привыкли в своей прошлой жизни. Что ж, зная деятельную натуру моей жены, они этот комфорт обязательно получат, только дайте ей время! Ну, и средства, разумеется.

Потом Александр Иванович и Лена начали обсуждать виды на урожай. И тут жена почему то задумчиво замолчала после того, как услышала от Бекетова о результатах нашей экскурсии. Ну, и его предложение продать Оленино. То ли сама мысль расстаться с имением ей не понравилась, и у нее уже были наполеоновские планы на него, то ли она просто взяла паузу, чтобы хорошенько все обдумать на досуге. Но мне было абсолютно ясно, что бекетовская идея большого восторга у нее не вызвала. И подозрительное молчание жены во что нибудь обязательно потом выльется.

Угу… оно и вылилось. Даже гораздо быстрее, чем я думал!

– Костя, ты правда, собрался торговать крестьянами?! – пошла в наступление жена, стоило нам оказаться наедине в спальне – Стал таким же бессовестным, как все эти помещики?! В крепостники заделался?

– Тихо, родная, тихо…! – я обнял возмущенную Лену, успокаивающе погладил ее по голове и нежно поцеловал в висок – Ну, ты чего раздухарилась, а? Все пока еще в стадии обсуждения. И в любом случае, до осени, пока не соберем урожай твоей картошки, мы Оленино не продадим!

– Очень смешно! – раздраженно отстранилась от меня супруга – Но твой юмор сейчас совершенно не уместен. Я о людских жизнях говорю, а ты, Константин, все в шутку хочешь перевести.

Ого… Константин – это уже серьезно. Полным именем жена называет меня крайне редко, и только если я сильно в чем то провинился. Придется объясниться, чтобы не доводить дело до семейной ссоры.

– Лен, ты кажется, не до конца понимаешь ситуацию с нынешним положением крестьян.

– Это я не понимаю?!

– Да ты. В тебе сейчас говорят эмоции. И в целом, я твое возмущение местными порядками разделяю. Но подумай вот о чем. Усадьба эта, может и интересна Оленину, как их родовое гнездо, но только в комплекте с окружающими полями и крестьянами, их возделывающими. Предложи я Петру Мироновичу купить только один этот обветшалый особняк, и он наверняка откажется. И земли имения без живущих на них крестьян тоже резко потеряют в цене. В этом случае придется продавать Оленино за бесценок.

– Не все в этой жизни меряется деньгами!

– Не все – согласился я – Но с крестьянами ты что собираешься делать? Дать им вольную? А ты уверена, что Оленин их потом не сгонит с земли? Зачем ему крестьяне – арендаторы, когда можно купить и привезти сюда других крепостных? А дворня? Кто станет держать при доме столько свободной прислуги? Им же тогда платить жалованье придется! Нет, конечно, мы с тобой можем раздать всю землю крестьянам, как завещал нам великий Ленин, но тогда сразу же вернемся к пункту № 1 – продать Оленино станет вообще невозможно, цена имения упадет ниже плинтуса.