— Миллард, честно тебе скажу, сейчас последнее стало меня весьма мало беспокоить. Слишком много волнений доставляют другие поводы. Дотянуть бы этот срок.

— Ну а касательно основной темы разговора, господин президент?

— Предлагаешь развязать руки армии?

— Тут развязыванием не обойдется. Здесь нужны прямые указания.

— Господин Ладлоу, я лично таких указаний давать не буду. Но мысль может быть и дельная. Благодарствую. Что ж, посоветуемся с нашими спецами. Прикинем. А насчет развязывания рук… Видишь, Миллард, наш министр обороны хочет пока ограничиться Национальной гвардией Толку от нее в таком деле, думаю, немного Но пусть поломает зубы. И пусть обожжется. И если исходить из плана “Ковчег”, то, конечно, надо использовать повод. Придется, разумеется, переставить между собой какие‑то подпункты. Что ж, бывает. Подумаешь, вначале наведем порядок в стране, а уже потом в мире. Кстати, тогда нас там начнут лучше понимать, в нужном нам ракурсе. И оправдание! Не эгоизм какой‑то американский, а обстоятельства довели. Случается, куда денешься. Так вот, если исходить из такого плана, тогда пусть беспорядок на юге растет, пусть эти “южане” подумают, что взяли быка за рога, так что ли?

— Да, господин президент И тогда пусть там, на юге, вообще творится черт знает что. Потом натравим прессу, покажем крупным планом какие‑нибудь зверства “черных”. Я думаю, если покопать, такие найдутся. И когда после откатившейся гвардии за дело возьмутся военные профи, дело пойдет как надо.

— Мысли читаешь, господин советник по национальной безопасности Однако это все покуда чистая теория. В действительности все эти процессы на юге не по плану, ой как не по плану

— Согласен с вами полностью, господин президент.

— Это хорошо, что согласен. В общем, мило мы с тобой побеседовали

7

Обработка сырья

И, может быть, по умно продуманным размышлениям и не надо радоваться пересечениям жизни с сослуживцами в специфических условиях тюрьмы, но ведь не в твоих возможностях уклониться от действа. Да и не радоваться тоже не в твоей воле. Ведь приятно, по сути, уже от того, что твои бывшие подчиненные и соратники просто‑напросто живы. Конечно, неизвестно, что и как там впереди; судя по происходящей вокруг преднамеренности, ничего особо хорошего не предвидится. Разве что смена декораций — переезд из одной тюрьмы в другую? Ну и кто знает, вдруг к пенсионному возрасту тебя, за доблестное многолетнее сотрудничество в разоблачении геополитических планов Московии, решат выпустить на волю и даже узаконят твое пребывание в раскинутом вокруг штате Луизиана? Ничто не исключено. Тем более тот следователь, что играет роль “доброго”, усиленно намекает на подобные перспективы.

— Вы же специалист, господин Минаков, правильно? Специалист по ведению войны. Почему бы вам не подумать о служении настоящей демократии, а не азиатскому тоталитаризму? Я, конечно, не командую штурмовой ротой — мы тут, как видите, заняты более специфической службой, — но думаю, в связи с последними общемировыми событиями, нашей армии наверняка требуются люди, подобные вам. Платят там не меньше, чем вы получали от своих африканских хозяев. Ну а о ваших русских начальниках и говорить не стоит. Ведь они пальцем не пошевелили, дабы вас выручить. Да, скажу вам по секрету, это они же вас и подставили. Продали.

Ясно, что “добрый” дознаватель врет, причем не слишком умело. Но ведь не просто так. Наверняка это только часть большого плана психообработки. Предусмотренное загодя “покалывание” каких‑то узлов в нашем большом, выращенном природой мозге. Дабы потом, через еще сколько‑то глубоко либо мелко колющих шагов, сломать какую‑то очередную пружину сопротивления.