|
Супруг — вообще не в курсе. — Он распахнул страницы и грозно вчитался в текст: «Вычерчивая на дисплее компьютера фигуры фаллической формы и загадочного содержания, Даша пила кофе, курила и думала — кто? Кто мог совершить это? Если не он, и не он, и не он, то значит…!? Страшная догадка пронзила усталый мозг, дрогнувшие пальцы уронили семьдесят пятую за эти сутки сигарету, невыносимо заныла спина. Неужели!?..» Граждане покупатели — не пропустите сенсацию: всенародно любимая героиня беременна от преступника! Если вы помните яркий и чрезвычайно узнаваемый образ супер-певца, женившегося на примадонне Белле, похожей сами знаете на кого, то немедленно приобретайте продолжение… Так он же не умер, дорогие мои! Он вообще не такой отморозок, чтобы покидать сцену в самом интимном месте. Такие люди не умирают без наследника. Догадались? Волнующий момент эпопеи! Что говорите, дамочка? Читали и не нашли ничего подобного? Так вы кем, извините, работаете? Ах, домохозяйка — человек от литературного процесса сугубо отдаленный. Подтекст, значит, не рубите? В суть метафоры не вникаете? О тайнах творческой лаборатории не задумываетесь? Эх — эх — эх… Мастера не надо торопить, мастер питается вдохновением. Не написала ещё Марьина, так пишет! Что за ажиотаж вокруг не очень здоровой сенсации? тарахтя Жетон бойко распродавал книги.
— Сворачивай базар, — Тихонько толкнул его в бок Филя. — Пора чайком травиться. Танечка рулеты б-у принесла. Коробка только раскисла, а сами вполне свеженькие, только что из Брюсселя. Их там на Рождество в штаб-квартире ООН не доели.
9
Через пять минут они сидели в киоске Фили, заставив витрину картонным щитом с надписью «Господа, уважительно просим вас подождать до 14.00. Идет прием и контроль товара». Разливая из чайника Тефаль кипяток в чашки с пакетиками мытищинского «Липтона» из кизяка, Жетон удивленно покосился на нераспечатанные связки газет. — Вижу пресса у тебя стынет. Жареные факты тухнут. Влюбился? — он достал большой носовой платок и обтер крупное лицо, с четкой геометрией «особых примет»: кончики усов отвисали к острому подбородку, брови, тоже смоляные и широкие, напротив, взлетали вверх, отчего общее выражение уловить было сложно. А впечатление складывалось однозначное — жулик. В зависимости от обстоятельств Евгений признавал себя казаком, украинцем или даже осетином, местом же рождения называл места в историко — культурном контексте значимые — Бородино, Новгород, Елабугу, Нижний Волочок. — По какому случаю простой, коллега? — Жетон ловко погрузил под усы цельный кусок бисквита. — Гуляю. У меня сегодня праздник. Этап неуверенности и колебаний завершился. Приступаю к исполнению жизненной миссии. — Экстрасенсить в салон Магии уходишь? Ты хоть мне приворот насчет Галки со скидкой устрой или по бизнесу энергетику оптимизируй. — Я не шучу, — Филя посмотрел осуждающе и снисходительно, как мог бы смотреть богослов на шутника, только сообщившего о появлении научного атеизма. — Это тот случай, когда балаганить преступно. Я должен тебе, Женя, кое-что рассказать. Давно должен был, но не имел права. Улавливаешь смысл? — Секу. Мафия тебя охомутала и большие бабки сулит. А потом они кого-нибудь пришьют и скажут, что ты загипнотизировал киллера или внушил невинному гражданину криминальные помыслы. Такое теперь широко практикуется. Не надо быть Нострадамусом, что бы накаркать, — помрачнел Евгений, не переносивший серьезных разговоров без традиционного сорокаградусного оформления. Филя вздохнул: — Литература все это… Здесь дело серьезней. И пойми, если кому-нибудь рот откроешь — мне крышка. |
