– Ты сожалеешь по этом поводу, Маккейн?

– Может быть. Может быть, мне не нравится, что палачи ходят на свободе.

– Скорее всего, именно поэтому он и исчез. Он…

Черный полицейский в штатском увидел, как Сэнди выглядывает из‑за плеча его массивного коллеги, и ткнул в него пальцем.

– Вы в запретной зоне.

– Пресса! – заставил себя выкрикнуть Сэнди, демонстрируя свое удостоверение.

Внезапно он обнаружил себя объектом потока яростных выражений.

– Какого черта?..

– Я очевидец, – быстро добавил он.

Это несколько смягчило их – но лишь пока массивный детектив, тот, кого звали Маккейн, с багровым лицом и коротко стриженным седым бобриком, чуть смахивающий на Брайана Деннехи, не подошел поближе и не всмотрелся в его пресс‑карту. От него несло только что выкуренной сигарой.

– «Лайт»? Господи, он из этого долбаного «Лайт»! Инопланетяне и вырванные глаза! Вот вы на чем навариваете себе очки, чтоб вас!

– Это было раньше. Теперь мы совсем другие.

Это было правдой. Новый владелец заставил «Лайт» отказаться от формата грязного желтого листка, из‑за которого он несколько десятилетий пользовался дурной славой, – в каждом выпуске на третьей полосе красовались снимки, на которые было невозможно смотреть, а на пятой – рассказ об инопланетянине; дальше шли полосы с подробным повествованием о самых разных скандалах, причем особое внимание уделялось слабостям и недостаткам знаменитостей.

– Неужто? А я и не знал.

– Конечно, – приободрившись, заверил Сэнди. – Все сплошь читают «Лайт». Порой его номера просто исчезают со стендов.

– Наверно, ваши инопланетяне таскают, – сказал Маккейн. – Скажи мне вот что. У вас, журналистов, есть профессиональное умение наблюдать. Удалось ли зафиксировать и запомнить лицо второго стрелявшего?

Сэнди уже заранее прикинул, как он будет вести эту игру. Он помотал головой:

– Нет. Но вот другой успел это сделать. Внезапно он оказался в центре внимания – все четыре копа разом ухнули, как хор филинов. Сэнди показал на киллера:

– Вот он.

– До чего ты хитрожопый, – покачал головой Маккейн. – Только тебя нам не хватало. – Он разочарованно отмахнулся от Сэнди. – Вали на ту сторону. К другим бесполезным свидетелям.

Сэнди заставил себя не сдвинуться с места. Он не мог себе этого позволить. Но что он может сказать? Но тут он припомнил слова своего психоаналитика, сказавшего, что любые отношения – это суть переговоры. Переговоры… но о чем ему упомянуть?

Оружие. Они говорили об оружии, прикидывая, что оно собой представляло, а Сэнди отчетливо видел его.

– О'кей, – пожал плечами Сэнди, поворачиваясь и собираясь уходить. – Я пришел потому, что отлично разглядел его пистолет. Но если вас это не интересует…

– Постой‑ка, – сказал Маккейн. – Тебе бы лучше не играть в эти игры, газетный мальчик, иначе тебе надерут задницу.

Сэнди снова стал объектом их внимания. Теперь он должен безошибочно вести себя. Торговаться. Дать им то, в чем они нуждаются, что‑то реальное, а в обмен выторговать право оставаться на месте действия. Но он чувствовал, что прямое предложение «я – вам, вы – мне» выйдет ему боком. Проклятье, жаль, что у него нет опыта в таких делах.

Ладно. Остается махнуть рукой и надеяться на благодарность собеседников.

– Он вытащил его из кобуры на щиколотке. Детективы переглянулись. Чернокожий кивнул:

– Продолжай. Ты знаешь разницу между револьвером и автоматическим оружием?

– Похоже, что оно у него и было.