Просто чтобы понять мое настроение.

Было тихо, лишь подвывание двигателя отдавалось гулом в моих коренных зубах. В горле стоял ком. Ребра болели, но лишь потому, что я сама натерла кожу.

Джафримель шевельнулся, потом замер, шевельнулся снова.

Словно ожидал, не заговорю ли я.

Я молчала, хотя мне хотелось закричать. Может, и стоило — заорать, выбить окно, броситься вниз. Поранить себя. Оказать ненасильственное сопротивление. Сделать хоть что-нибудь.

Все лучше, чем просто сидеть.

«С тем, чего нельзя избежать, надо сражаться. То, с чем нельзя сразиться, надо терпеть». Старый урок, мой первый жизненный урок. Но терпеть я никак не могла. Ничего не могла с собой поделать. Я словно находилась внутри стеклянного шара, в изоляции от окружающего мира. Джафримель применил ко мне силу — я и не предполагала, что он на такое способен. Он решил заставить меня повиноваться. Я оказалась в западне у того, от кого не ожидала ничего подобного.

— Я не требую, чтобы ты простила или поняла меня, — промолвил он наконец. — Я требую только сотрудничества и добьюсь этого во что бы то ни стало.

— Ты должен был мне сказать.

Очко в его пользу: он все-таки заставил меня заговорить. Правда, я заговорила не полушепотом, как обычно, а так, словно мы обсуждали планы на день. Даже демонические бархатные ноты в голосе были для меня мукой.

— Я же просила тебя. Ты должен был все мне рассказать.

— Ты бы все равно не согласилась ни с чем. Особенно с требованием отступить перед тварями, которые тебе не под силу.

«Проклятье. Наверное, ты прав».

— Но этого уже не проверить?

— Возможно, — ответил он с легкой печальной улыбкой.

Мне было невыносимо видеть на его лице это выражение: смягчившиеся глаза, изгиб губ. Неужели он не понимает, что сделал со мной? Я не сдержалась.

— Я ведь могла возненавидеть тебя.

«Ты просил меня доверять тебе. Я доверяла — и вот что получила. Сделал мне больно, прижал к стенке...»

Я снова почувствовала страшную силу его стальной хватки, когда беспомощно дрыгала ногами, а его костяшки вдавливались в мою плоть.

— Ты справишься. — Он по-прежнему улыбался, будь он проклят.

«Очень сомневаюсь».

Я опять закрыла глаза, отгораживаясь от него. Самолет повело, у меня скрутило желудок.

Не надо было тебе этого делать. Не стоило так со мной поступать.

«Как заезженная пластинка. Давай, Данте, выкладывай все».

— Я делал то, что должен был делать. Я твой падший. — В его голосе не звучало никакого раскаяния.

«Если бы ты не просто прижал меня к стенке, а признался, что лгал...»

— Тут мне приходится верить тебе на слово.

Это не вполне соответствовало действительности — ведь имелось еще обещание Люцифера, да и мой собственный опыт. Но мое оружие было бессильно против него, оставались только слова. Тьма под веками не успокаивала, я и с закрытыми глазами ощущала всполохи черного слепящего пламени, обозначавшие присутствие демона.

Мне показалось, или он заговорил неуверенно?

— Я забочусь о твоей безопасности, Данте. Ты слаба, даже при том, что я поделился с тобой своей силой.

«У меня хватит сил, Джаф. Убирайся».

— Оставь меня.

— Этого не будет, — ответил он спокойно, уверенно, решительно.

Мне редко доводилось слышать, чтобы он говорил с такой абсолютной серьезностью, без тени иронии.

— Я не шучу, Тьерс Джафримель. Повторяю: оставь меня в покое. Заканчивай охоту, играй со своим Люцифером.

Мне бы свернуться в клубок и подождать, пока стихнет жгучая боль в груди. Вряд ли это произойдет скоро, но я отчаянно нуждалась в укромном темном уголке, где можно отсидеться.

— Я хочу домой.