К сожалению, в помещении с гладкими глухими стенами окон не было. Идеальный номер для нихтвренов, защищенный от дневного света.

И лишенный воздуха.

Осознав это, я взглянула на Джафримеля. Атмосфера явно сгущалась.

— Нет, пожалуйста, не надо...

Мой голос срывался, горло сжималось под давлением клаустрофобии. Если бы не Маккинли, стоявший за моей спиной, я бы просто упала. Я попыталась вывернуться из-под руки Джафримеля, но безуспешно.

— Зачем ты это устроил? Неужели мало того, что я твоя пленница?

Он пожал плечами. Хватка его чуть смягчилась, но пальцы не разжались.

— Прости.

— В этой проклятой дыре нет окон. Ты же знаешь, что я чувствую...

Я чувствовала, что вот-вот начну задыхаться.

— Это необходимо, Данте.

Он отпустил меня, но держался наготове. Если я сумею прорваться мимо Маккинли, Джаф перехватит меня раньше, чем я успею выскочить в коридор. Да и всякая воля к сопротивлению исчезла.

— Ладно, — сказала я, и мой надтреснутый голос отразился от глухой стены. — Будь что будет.

Я вырвалась и метнулась мимо кроватей в дальний угол комнаты. Отодвинула стоявшее там кресло, забралась в угол, сползла спиной по стенке и устроилась на полу — колени задраны, катана поперек колен, правая рука на рукояти, левая на ножнах. Потом я закрыла глаза, откинула голову к стене и попыталась дышать.

Джафримель пробормотал что-то Маккинли; дверь номера отворилась, а потом закрылась. Глянув из-под опущенных ресниц, я увидела, что Джафримель, мягко ступая, огибает кровать и приближается ко мне. Знакомое ощущение демонической магии возрастало по мере того, как он внедрял в стены свои охранные чары, накладывавшиеся на фоновый гул системы безопасности и магических защит отеля. Вообще-то вломиться в здание, построенное кобольдами и принадлежавшее сванхильдам, само по себе нелегко, а с учетом дополнительных мер мы могли чувствовать себя в полной безопасности. Но мне нечем было дышать, в горле стоял ком, и сердце рвалось из груди.

Мне оставалось только закрыть глаза, дышать и тянуться к единственному островку внутреннего спокойствия, который оставался со мной при любых обстоятельствах.

«Anubis et'her ka, — шептала я. — Se ta'uk'fhet'sa te vapu kuraph».

Во рту у меня пересохло, слова выговаривались нечетко.

— Анубис, владыка мертвых, верный спутник, защити меня, ибо я твое дитя. Защити меня, Анубис, взвесь сердце мое на весах, посмотри на меня, владыка, ибо я твое дитя. Не дай злу уязвить меня, но обрати ярость твою против моих недругов. Да пребуду я под взором твоим, да пребудет надо мною длань твоя ныне и во все дни жизни моей, пока ты не примешь меня в свои объятия.

Я с трудом перевела дыхание и начала по новой.

— Anubis et'her ka. Se ta'uk'fhet sa te vapu kuraph. Анубис, владыка мертвых...

Перед моим внутренним взором всколыхнулось синее пламя. Я не видела ни зала смерти, ни моста, ни колодца душ, но голубое сияние сомкнулось вокруг меня, и это уже было хорошо. С благодарным всхлипывающим вздохом я отдалась утешению моего бога.

Глава 35

Длина комнаты составляла двадцать четыре шага — от оклеенной обоями глухой стены до двери, что вела в короткий коридор с большой ванной по одну сторону.