Изменить размер шрифта - +
     — Очень интересно и  по-своему  убедительно,  —  объявил  он,  лениво
покачивая  ногой,  закинутой  на  другую  ногу.  — Чего-то в этом роде я и
ожидал.  В дороге я штудировал ваш рапорт о взрыве в Академию наук, там вы
коснулись и этого вопроса,  правда,  сослагательно:  не могут ли изменения
атомного времени,  волнообразно распространяясь, сказаться и на расстоянии
от  ваших  лабораторий?  Уже  формула — волны времени,  проникающие сквозь
стены хорошо экранированных лабораторий,  — поражает...  Неподготовленному
трудно  снести...  Но  столько на Земле говорят об Урании вообще,  о вашем
институте в особенности!  Многие убеждены,  что  вы  конструируете  машину
времени,  любимый  механизм  в  романах  старых  фантастов.  Один филолог,
проведавший о моей поездке на Уранию,  просил меня прокатиться  в  прошлое
лет  на  восемьсот  и  записать  два-три  горных языка на Кавказе — у него
какая-то своя теория их происхождения,  но он не может ее  обосновать,  те
языки давно вымерли.  В общем, друг Чарльз, если вы подробней введете меня
в существо ваших изысканий, это будет не только в моих, но также и в ваших
интересах.
     И Чарли ответил блестящей лекцией.  Он  совмещал  в  себе  не  только
ироника  и  софиста  с  глубоким  экспериментатором,  но  был  и  мастером
популярного изложения.  Он сел на одного из любимых коньков и сразу погнал
в галоп.  Вот такой же сверкающей  лекцией  десять  лет  назад  он  убедил
президента Академии наук Альберта Боячека разрешить  строительство  нашего
института на Урании.  Мы с Павлом тогда сидели в зале рядом и  то  и  дело
издавали невнятные возгласы восторга, в такое возбуждение привел  Чарли  и
нас, тоже неплохо  разбиравшихся  в  атомном  времени.  Не  берусь  сейчас
восстановить ту форму, в какой Чарли вдохновенно ораторствовал перед Роем,
попробую передать хотя бы смысл его лекции.
     Пусть не говорят при нем о какой-то  дикарской  машине  времени,  так
Чарли начал.  Он,  Чарльз  Гриценко,  —  физик  и  инженер,  а не писатель
фантастических повестей.  Его захватывают лишь реальные возможности науки,
а  не  заоблачные полеты неупорядоченного мечтательства.  Переброс больших
материальных масс из настоящего в  будущее  или  тем  более  в  прошлое  —
детская  сказочка.  И  столь  же  далеки  от  реальности  все воображаемые
конструкции, названные машинами времени. Цель Института Экспериментального
Атомного Времени, между прочим, состоит и в том, чтобы доказать вздорность
подобных сказок.  Да,  конечно,  мы в своих установках искусственно меняем
ток  времени  — то замедляем,  то ускоряем его.  Но это совершается лишь в
недрах атома.  Эксперименты с ядерным временем мы освоили,  теперь шагнули
из  теснин ядра в атомное электронное облако.
Быстрый переход