– Маленькая розовая. Для чего она?

 – Помогает дышать.

 – А это? – Она поднесла к глазам маленький жестяной цилиндрик и прочла надпись на желтом ярлычке. – Интал в капсулах?

 – Помогает дышать.

 – А это? Это? – Она вытаскивала упаковки одну за другой и укладывала в ряд.

 – Это?

 – То же самое.

 – А шприц, помилуй Бог, зачем шприц?

 – Это последний рубеж обороны. Если адреналин не поможет, придется взяться за него.

 – Ты серьезно?

 – Нет, – ответил я, хотя, возможно, следовало сказать "да". Правильного ответа я никогда не знал сам.

 – Почему такая паника из-за легкого кашля? – Эмма окинула взглядом устрашающую выставку приспособлений жизнеобеспечения с превосходством человека, от природы щедро одаренного здоровьем.

 – Мрачные предчувствия, – заявил я. – Положи-ка все это на место.

 Она так тщательно укладывала лекарства, что я рассмеялся.

 – Знаешь, – задумчиво сказала Эмма, – ведь все эти снадобья от астмы, не от бронхита.

 – Когда я заболеваю бронхитом, у меня начинается астма.

 – И так далее?

 Я отрицательно помотают головой и спросил в свою очередь:

 – Как насчет того, чтобы отправиться в кровать?

 – В воскресенье, в полчетвертого дня, да еще с инвалидом?

 – Мы справимся.

 – Тогда ладно, – согласилась Эмма, и все было великолепно, причем я ни разу не кашлянул и не высморкался.

 На следующий день Руперт Хьюдж-Беккет в своем лондонском офисе вручил мне билет на самолет, визу, гостиничную броню и список с именами и адресами. Он должен был отдать мне еще кое-что.

 – А как насчет ответов на мои вопросы?

 – Боюсь... э-э... они пока что недоступны.

 – Почему?

 – Материалы все еще... э-э... в руках следователей.

 Он старательно прятал от меня глаза, изучая свои руки с точно таким же интересом, как когда-то в моей гостиной. Он должен был уже знать на них каждый волосок, каждую морщинку и жилку.

 – Вы, наверно, хотите сказать, что даже не начинали работу? – недоверчиво спросил я. – Вы должны были получить мое письмо самое позднее в прошлый четверг. Шесть дней тому назад.

 – Вот ваши фотографии. Но вы же понимаете, что... э-э... были некоторые... трудности в том, чтобы в такой короткий срок оформить визу.

 – Какой смысл в визе, если у меня нет информации? А разве вы не могли одновременно добыть и то и другое?

 – Мы думали... э-э... факс. В посольстве. Мы сможем выслать вам сведения, как только получим их.

 – А я буду непрерывно бегать вокруг и смотреть, не влетел ли в форточку почтовый голубь?

 Хьюдж-Беккет строго улыбнулся, не разжимая неподвижных губ.

 – Вы можете позвонить, – указал он. – Телефон есть в этой бумаге.

 – Он чуть откинулся в своем роскошном кресле и посмотрел честным взглядом на свою руку, словно рассчитывал увидеть, что линия жизни на ладони за последние полминуты успела полностью изменить конфигурацию. – Мы, конечно, поговорили с врачом, который оказывал помощь Гансу Крамеру.

 – И что? – подбодрил я его, так как он явно собирался поставить здесь точку.

 – Он был дежурным врачом на соревнованиях по троеборью.