Он окинул меня взглядом, полным мировой скорби высокопоставленного государственного служащего.

 – Мы забронировали для вас комнату на две недели, – сообщил он, но, конечно, вы можете вернуться раньше, если захотите.

 – Спасибо.

 – Если вы прочтете этот список, то увидите, что мы приготовили один-другой: э-э: контакт, который может пригодиться.

 Я пробежал глазами короткий список, возглавляемый британским посольством. Набережная Мориса Тореза, 12.

 – Одна из следующих фамилий принадлежит человеку, имеющему отношение к подготовке советской команды по многоборью.

 Я был приятно удивлен.

 – Что ж, это уже лучше.

 Хьюдж-Беккет улыбнулся не без оттенка самодовольства.

 – Мы не такие уж бездельники, какими вы нас считаете. – Он откашлялся. – Последнее имя в этом списке – студент Московского университета.

 Он англичанин и приехал туда на год по обмену. Конечно, он говорит по-русски. Мы предупредили его о вашем приезде. Он пригодится, если вам потребуется переводчик, но мы просим вас не делать ничего такого, что помешало бы ему закончить учебный год.

 – Поскольку он важнее лошадей?

 Хьюдж-Беккет одарил меня натянутой холодной улыбкой.

 – Большинство вещей важнее лошадей, – подтвердил он.

 Согласно билету, полученному от Хьюдж-Беккета, уже на следующий день я удобно расположился в первом салоне самолета Аэрофлота, который должен был приземлиться в шесть часов вечера по местному времени. Большинство моих соседей составляли чернокожие. Наверно, кубинцы, лениво подумал я. Но в этом изменчивом мире они могли оказаться откуда угодно: нынешние противники завтра становятся союзниками. Они были одеты в прекрасно сшитые костюмы, белые рубашки и элегантные галстуки, близ трапа самолета их ждали длиннющие лимузины. Менее значительным персонам предстояло пройти через обычную иммиграционную процедуру, но у меня здесь не возникло ни малейшей задержки.

 Таможенник сделал мне разрешающий жест, словно я нисколько не интересовал его, хотя за соседней стойкой буквально набросились на мужчину моего возраста. Таможенники читали каждый клочок бумаги, выворачивали все карманы, рассматривали швы подкладки чемодана. Объект внимания стойко и спокойно все переносил. Он не протестовал, не возмущался, даже, как мне показалось, вовсе не волновался. Когда я проходил мимо, один из таможенников взял пару трусов и принялся тщательно ощупывать резинку Только я успел подумать, не взять ли такси, как проблема отпала, поскольку, оказывается, меня тоже ожидали. Девушка в коричневом пальто и желто-коричневой вязаной шапочке внимательно посмотрела на меня и спросила:

 – Мистер Дрю?

 Угадав по моей реакции, что обратилась по адресу, она представилась:

 – Меня зовут Наташа, я из "Интуриста". Мы позаботимся о вас, пока вы будете в Москве. В гостиницу мы отвезем вас на машине. – Она обернулась к женщине чуть постарше, стоявшей в двух шагах. – Моя коллега Анна.

 – Как мило с вашей стороны проявить такую заботу, – вежливо сказал я. – Как вы меня узнали?

 Наташа деловито взглянула в зажатую в кулаке бумажку.

 – Англичанин, тридцати двух лет, темные волнистые волосы, очки с затемненными коричневыми стеклами, без бороды и усов, хорошо одет.

 – Автомобиль на улице, – перебила Анна. Я подумал, что в этом нет ничего удивительного, ведь именно там всегда находятся автомобили в аэропортах.

 Невысокая, коренастая Анна была одета в практичное серое пальто и более темную, серую же, шерстяную шляпку.