|
— Во-первых, не зови его так. Во-вторых, здесь правлю я. Главный голос здесь мой. Я была венчана на царство страной и Богиней, а не ты. — Я говорила тихо и спокойно, тщательно выбирая слова. Нельзя было позволить себе сорваться, нужно было сохранять самообладание. — Напав на моего консорта, отца моего ребенка, у меня на глазах, ты показал, что не испытываешь уважения ко мне как правителю. — Если бы ты приняла предложенную тебе корону, я бы уважал выбор Богини. — Это она предоставила мне выбор, Баринтус, и я верю, что она так не поступила бы, будь этот выбор плох. — Богиня всегда дает нам самим выбрать себе погибель, Мередит. Безусловно, ты это знаешь. — Если, спасая Холода, я выбрала погибель, значит, я выбрала именно это, и ты волен либо уважать мой выбор, либо уйти и не попадаться мне на глаза. — Ты меня изгоняешь? — Я могу отослать тебя обратно к Андаис. По слухам, после нашего отъезда она впала в кровавое безумие. Горе из-за смерти единственного ребенка она топит в крови собственных подданных. — Ты знаешь, что она творит? — с явным изумлением спросил он. — У нас остались уши при ее дворе, — сказал Дойл. — Тогда почему ты стоишь здесь, Мрак, а не делаешь все возможное, чтобы вернуть нам полную силу и остановить уничтожение нашего народа? — Она еще никого не убила, — заметил Дойл. — То, что она с ними творит, хуже смерти. — Они могут перейти к нам, — сказала я. — Если ты поможешь нам вернуть силу, мы поедем туда и освободим пленников из темниц. — Чтобы спасти ее пленников, нам придется убить ее саму. — Но ты же освободила меня и всех прочих узников Зала Смертности, когда в последний раз покидала страну фейри. — Вообще-то, нет, — сообщила я. — Это Гален. Его магия освободила и тебя, и всех остальных. — Ты это говоришь, чтобы я смягчился к нему. — Я это говорю, потому что это правда. Он повернулся к Галену — тот смотрел на него. Холод стоял на шаг позади Галена, лицо — надменная маска, как всегда, когда он не хотел выдавать свои мысли. Дойл посторонился, не мешая Галену и Баринтусу видеть друг друга, но отошел недалеко. Иви, Бри и Шаред стояли рядом, но не слишком близко друг к другу, чтобы в случае чего легко выхватить оружие. Мне припомнились слова Баринтуса об оставленном мной вакууме власти, и о том, что стражницы в пляжном доме тянутся к нему, потому что я ими пренебрегаю и как будто не доверяю женщинам вообще. На миг я задумалась, на чью сторону они встанут — на мою или Баринтуса. — Это твоя магия покрыла Зал Смертности цветами и листьями? — удивленно спросил Баринтус. Гален молча кивнул. — Значит, я обязан тебе своей свободой. Гален снова кивнул. Молчаливость была не в его привычках. Мне не понравилось, что он молчит — значит, боится, что скажет нечто совсем неподходящее. В другую дверь вошел Рис. Окинув нас взглядом, он сказал: — Я уходил посмотреть, что там за шум. Оказалось, Джереми. Он ждет нас как можно скорее, если мы едем. Мы едем? — Едем, — кивнула я и повернулась к Шаред. — Мне говорили, что ты достаточно владеешь гламором, чтобы спрятаться в чистом поле. Она на миг опешила, потом кивнула и даже поклонилась. — Это так. — Значит, ты, Гален, Рис и Шолто идете со мной. Нам надо походить на людей, чтобы на нас снова не набросились журналисты. Говорила я очень уверенно. Пусть в животе у меня все еще было завязано узлом, но внешне это не проявлялось — это и значит находиться у власти. |
