Тяжелая железная дверца сейфа стояла раскрытой настежь, как нарушенное обещание. Цифер взломал его, забрал все, что нужно, чтобы повесить на меня убийство Маргарет – астролога высшего света и дочь миллионера Итана Крузмарка. Много лет назад с ней был помолвлен Джонни Фаворит. Я нашел ее тело в квартире под небесами в Карнеги-холл. Кто-то вырезал ей сердце. Все это уже вчерашние новости.

Коричневый конверт с последней парой сотен лежал в дальнем углу сейфа. Я схватил его с адреналиновым приливом надежды. Нал был на месте, вместе с пачкой липовых водительских прав для разных штатов. Улики я держал в старом жестяном ящике для денег. Отстрелянные гильзы, отпечатки пальцев на прозрачном скотче, пачки наркотиков, выковырянные из стен пули – все такое. Там же лежали пятнадцать футляров с пленкой, отснятой с треножника и сверхминиатюрной «Минокс А» позавчера ночью в пафосном кабинете Крузмарка в Крайслер-билдинг. Я сфотографировал все документы, которые у него раскопал. Кладезь тайных преступлений.

К сейфу привалился мягкий, как поношенная перчатка филдера, кожаный саквояж «Гурка» со сменой одежды на случай, когда надо срочно уезжать из города по работе без лишнего времени на сборы. Туда же я сунул конверт с деньгами и комплект паспортов мистера Иня. Зеленые, перетянутые резинкой, они казались мне настоящими козырями. Новенькие подделки Иня отправились в саквояж вместе с настоящим. Еще никогда не стряпал паспорт. Тот случай, когда первый блин не может быть комом.

В сейфе остались две полупустые коробки с патронами для пистолета. Под ними – конверт из юридической конторы «Пиппин, Штрейфлинг и Шафран», адвокатов Луи Цифера. В нем лежал их 500-долларовый чек, выписанный на контору «Перекресток». Жалование за поиск пропавшего крунера из свинг-группы Джонни Фаворита. Я чувствовал, что подобрался близко – видать, слишком близко. Жаль, не обналичил чек. Теперь это был прямой билет в одну сторону: на электрический стул. Я бросил его в мусор.

Пули 45-го калибра были для «Кольта Коммандера», который копы изъяли у меня в «Челси». Их я тоже выкинул. Двадцать специальных патронов 38-го калибра отправил в сумку. Опустошил карманы пальто Деймоса и своего бомбера, оставил только его дубинку и значок и свои три катушки 35-миллиметровой пленки «Три-Х». На эту пленку я в Вербное воскресенье отснял черную мессу на заброшенной станции по линии «Лексингтон-авеню» IRT, где тайком побывал. Там на самодельном алтаре дефлорировали девственницу, а ее сиськи омыли кровью из перерезанного горла младенца. На руках у меня было двадцать четыре проявленных снимка с Итаном Крузмарком и остальными сатанистами, которые завывали нагишом и трахались в звериных масках. Когда я столкнулся с ним позже, он пудрил мозги тем, что Джонни Фаворит съел-де сердце молодого солдата, чтобы поменяться с ним психическими личностями. Крузмарк угодил на третий рельс. Поджарился, как картошка. Тоже пошел на корм крысам.

Я наспех обшарил ящики стола. Бесполезный хлам из прошлого – уже не моего. Отправил в мусорку вместе со всеми бумажками из кошелька, на которых было имя Гарольда Ангела, оставил только приглашение на черную мессу и наволочку с подушки, которую хранил в нижнем ящике на случай, когда слишком нажрусь, чтобы идти домой.

Времени было в обрез. Я пришлепал марку на манильский конверт, адресованный Фрэнку Хогану, прокурору округа Нью-Йорк, Центр-стрит, 100, запихнул туда 35-миллиметровую пленку, картриджи «Минокс» и приглашение на черную мессу, подкинув вдогонку визитку Крузмарка, и запечатал. Перед этим везде почистил свои отпечатки.

Наполнил зажигалку горючей жидкостью, остальную вылил в мусорное ведро. Зажег спичку и запалил сложенный коробок. Когда он вспыхнул, выпустил его из рук.