Из-за зудящей мысли о скрытых сокровищах, которые лежат где-то рядом и смеются надо мной, я прошел по картинам второй раз. Снимал полотна одно за другим. Под третьим обнаружил то, что пропустил в прошлый раз. Геометрический узор на обоях скрывал края сдвигающейся панели. Рычагом служил крючок картины. Я потянул. Панель распахнулась, обнажив компактный стенной сейф. Доверившись интуиции, я покрутил диск направо, налево и опять направо, каждый раз останавливаясь на шестерке. 666. Число Зверя из Книги Откровения. Этому меня научила Епифания. Я потянул за диск – дверца сейфа открылась.

Там я нашел большую пачку налички – где-то сорок косарей по стольнику, – сгреб и в несколько ходок перетащил на стол. От зрелища таких деньжищ в одной куче перехватило дыхание. Я сел и допил бренди. Алкоголь выжег внезапный холодок от восторга. Сперва я планировал пройтись с мастер-ключом по всем незанятым кабинетам сорок пятого этажа, вскрывая ящики с деньгами в надежде наскрести еще пару сотен. Теперь эта канитель не стоила времени. Я уже катался как сыр в масле.

Вернувшись к стенному сейфу, я достал тонкую красную тетрадь с шелковым переплетом, шкатулку из кожи, инкрустированной золотом, и маленький мешочек из черного бархата с какой-то старинной серебряной монетой. Нажал кнопочку на плоском сафьяновом ларце и открыл крышку. Внутри с холодной угрозой поблескивал золотой медальон на золотой цепочке. На украшенном рубинами, изумрудами и розовыми бриллиантами кулоне размером с полдоллара изображалась перевернутая пентаграмма, в которой была выгравирована голова демонического козла. Сатанинское изображение окружали письмена на иврите. Луи Цифер носил на лацкане булавку с точно такой же перевернутой звездой. Я спрашивал его об этом на обеде в прошлый четверг. Цифер сказал, что надел ее вверх ногами случайно, и заявил, что это символ какой-то патриотической организации. «Во Франции, например, я всегда ношу трехцветный значок», – отшутился он.

Я свалил в наволочку всю капусту, медальон в шкатулке, серебряную монету в бархатном мешочке и красную книжицу. Погасил весь свет, и меня тут же окружил бриллиантовый блеск центрального Манхэттена за окнами кабинета. Больше никогда не полюбуюсь этим видом. Я скатал наволочку в тугой сверток и засунул под бомбер. Теперь оставлять отпечатки не казалось такой уж славной идеей. Нашел в личной уборной Крузмарка полотенце для рук и вытер все, чего касался. Закрыв и заперев сейф, я снова развесил картины, прополоснул снифтер и вернул его на зеркальную полочку.

В безлюдном коридоре за мной закрылась стеклянная дверь. Я не пожалел времени на то, чтобы убрать отпечатки с орнаментальной бронзовой ручки в виде трезубца. Полотенце Крузмарка с монограммой отправилось в карман куртки в качестве сувенира.

Ночной сторож сидел, сунув нос в «Наггет», и даже не слышал меня, пока я не подкрался и не побарабанил по стойке.

– Быстро вы, – выпалил он, пряча пошлый журнальчик под стойку, и сдвинул ко мне планшет.

– Много шума из ничего, – ответил я, вызвав у охранника озадаченный вид, пока писал «1:47» в столбце «Ушел» рядом с фальшивым автографом.

Пройдя пешком на восток по Сорок второй, я отстегнул жетон Деймоса от кошелька. Теперь он меня выдавал. Выкинул его в дождевой слив на углу Третьей авеню. Стоило мне подойти к «Шеви», как ко мне подвалил какой-то бездомный забулдыга, протягивая руку за подачкой. Думая на ходу, я стянул с плеч пальто Деймоса.

– Примерь-ка, – сказал я, протягивая пальто и докинув федору до кучи.

Попрошайке одежда шла еще хуже, чем мне: рукава висели до пальцев, шляпа сползла на уши.