– Кто инструктор?

Струмилин ответил:

– Я.

– Возьмите его парашют, проверьте как следует, наденьте, поднимитесь на шестьсот метров и прыгните вниз. Сейчас же.

– Хорошо.

– Не "хорошо", а "есть"! – закричал начальник.

– Есть! – повторил Струмилин.

– Кто пилот?

– Я, – ответил Леваковский.

– Начинайте!

Самолет пошел кругами вверх. Леваковский сказал:

– Подожди прыгать, я тебя подниму метров на восемьсот.

– Не надо.

– Зачем множить одну гибель на две? Сиди, я поднимусь повыше.

– Не надо! – крикнул Струмилин.

Но Леваковский все-таки поднял его на восемьсот метров.

Струмилин выпрыгнул, но он не притронулся к кольцу. Он несся вниз затяжным прыжком. Когда до земли, несшейся на него вздыбленной спиралью, осталось метров четыреста, он рванул кольцо. Парашют выстрелил, Струмилина рвануло вверх, и он стал медленно спускаться. Он спускался вниз и чувствовал, что засыпает. И сквозь сон он видел, как уехал на своей машине начальник парада и на черной "эмочке" – ребята из НКВД. Летчики поймали его на руки, а он ужасно хотел спать и беспрерывно зевал.

Так было и сейчас. Он засыпал сладко и спокойно, часто зевая.

Из палатки вышел Морозов.

– Я передал – сказал он.

– Спит, – шепнул Воронов.

– Тогда давай закурим, – предложил Морозов, – чтобы он не видел.

Женя шла по Столешникову переулку. Солнце слепило глаза. В лицах людей была радость, оттого что солнце слепило глаза. Сегодня закончилась работа над картиной. Женя почувствовала себя легкой и свободной. Сначала ей было радостно это чувство, но через час это чувство свободы и радости прошло. И ей стало грустно. Так всегда бывает: во время тяжелой, но интересной работы ждешь ее окончания, а когда она кончается, делается грустно. Уходит что-то свое, и чувствуешь себя обедневшим и усталым.

Женя зашла в магазин галантереи. Ей надо было купить маленьких синих пуговиц.

Женя шила себе несколько ситцевых платьев для юга, а пуговиц найти не могла, потому что все время была на съемках, и теперь решила поискать в центральных магазинах.

В магазине в Столешниковом было душно и пахло мылом.

– У вас нет ли маленьких синих пуговиц? – спросила Женя продавщицу.

Та подтолкнула подругу локтем и шепнула: "Смотри, Струмилина".

– Сейчас, – сказала она, – я схожу на склад.

Женя стояла, облокотившись о прилавок, и ждала, пока девушка вернется. Рядом с Женей стояла круглая витринка с мужскими галстуками. Сначала Женя не обратила на них внимания, но чем дольше ей приходилось ждать, тем внимательнее она разглядывала расцветки и рисунки на галстуках. Потом она стала поворачивать вращающуюся витрину. Она выбрала серый галстук. Он был спокойной расцветки, с поперечными полосками.

– Сколько стоит этот галстук? – спросила Женя.

– Девяносто копеек.

– Очень дешево.

– Он не шелковый. Шелковые галстуки дорогие, те, которые с рисунками.

– Вот эти? – показала Женя на аляповатый красочный галстук.

– Да, – ответила продавщица.

– Но они же некрасивые…

– Что делать… Такие галстуки очень любят пожилые мужчины.

– Я у вас куплю серый, ладно?

– Конечно.

– Вам платить или в кассу?

– В кассу.

Женя выбила чек. Продавщица завернула ей галстук.

– Спасибо.

– Ну, что вы…

Женя улыбнулась, потому что вдруг подумала: "А кому я купила этот галстук?"

– Вы говорите, пожилые мужчины любят рисованные галстуки? – спросила Женя.