– Папа...

И хотя шум прибоя почти заглушал голос сына, Крис понял, что тот напуган.

Крис первым добрался до утеса, за ним шел Марк, а позади всех – Рут. Место было очень узкое, они словно бы ступали по доске; позади оставалась стена форта, в пяти футах книзу бушевало Северное море.

В дюжине шагов от Рида площадка была ровнее и немного расширялась.

– Остановитесь! – закричал священник, сверля их ужасным маниакальным взором; это был поистине взгляд животного, лишенного всех наслоений культуры и образования. Что‑то дьявольское мерцало в уголке его глаз – страшное и невиданно опасное.

– Папа, скажи, чтобы он отпустил меня... мне страшно...

– Мистер Рид, мистер Рид... – начал было Крис.

– Преподобный Рид, с вашего позволения. Не забывайте, я лицо духовное и связую смертных с Господом.

– Преподобный, послушайте, давайте отойдем в более безопасное место.

– Безопасное?

– Если вас что‑то тревожит, мы сейчас об этом поговорим, только внутри форта.

– Нет.

– Отпустите моего сына... Пожалуйста! – Крис сразу сообразил, что священник задумал что‑то нехорошее.

Он не мог торопить старика, так как тот был способен столкнуть Дэвида в море. Но выжидать тоже было нечего; ему уже виделись тени на поверхности воды – не сафдары ли это, караулящие, как акулы, свою кровавую жатву.

– Ваше преподобие, пойдемте отсюда. Мой сын вам ничего такого не сделал, давайте поговорим спокойно.

– Нет, пришло время действовать. Мальчик, стой смирно, тебе говорят!

Испуганный Дэвид прекратил попытки высвободиться.

– Пожалуйста, отпустите Дэвида. Ему всего шесть лет, вы его напугали.

Старик пристально всмотрелся в Криса и спросил:

– Что вы сейчас чувствуете? То, что я так вот держу мальчика, вас огорчает?

– Да, и вы это понимаете. Не надо, пожалуйста... вы причиняете ему боль.

– Мама...

– Не делайте ему больно, преподобный... он всего лишь ребенок.

– Вы любите своего сына, мистер Стейнфорт?

– Ну разумеется. Так что теперь...

– Так вот, послушайте меня. Что вы купили ему на день рождения последний раз?

– Только отпустите его.

– Отвечайте на вопрос.

– Видеокассету, книжки... компьютерную игру.

– Значит, вы его сильно любите?

– Ну да, только почему вы...

– Само собой разумеется, что мать любит свое дитя, так уж положено природой. Но вот отцы... тут дело обстоит иначе. Они тоже говорят, что любят своих детей. Однако ведут себя по‑другому; скорее они потратят свое время на приятелей, пиво, карты... футбол, наконец. Однако верится мне, вы, мистер Стейнфорт, действительно любите сына. Вы проводите с ним немало времени, беседуете, не отпускаете его одного, он составляет очень важную часть вашей жизни. Вероятно, даже более важную, нежели вы можете себе вообразить. Я так и вижу, как вы играете с ним на ковре в гостиной, возитесь с игрушками, шутите и смеетесь. Вам интересно узнать, почему я стою здесь и держу за руку вашего любимого сына? Причина же вот какая: потому что я собираюсь убить его; а вы станете за этим наблюдать.

Так прямо и сказал: «Я СОБИРАЮСЬ УБИТЬ ЕГО».

Крис окаменел.

– Папа, – едва пискнул Дэвид.

Священник оттащил мальчика к краю скалы, окутанной брызгами разбивающихся волн. Крис оглянулся и увидал угрюмую физиономию Марка, за ним в ужасе застыла Рут.

В пенном прибое показалась красная и безволосая голова монстра, его остекленевший взор уставился на происходящее на утесе.

– Жертва, – сказал Рид.