Тони стоял поодаль у ворот.

– Да, ты был прав, а я ошибался. Теперь я это понимаю. Мы должны пожертвовать мальчиком. В точности как хотел ты. Самая ценная жертва – то, что для тебя всего дороже. А что может быть дороже жизни юного создания? Если смертельно болен старик, это естественно, но когда больно дитя... Телевидение, газеты так и трубят: филантропы собирают пожертвования на лучшее лечение... Когда я убью этого славного мальчугана, которого все мы любим, каждый испытает скорбь. А самое сильное горе – и это важнее всего – испытают родители. Они узреют кончину чада, и скорбь их станет сокрушительной. – С этими словами Рид вытащил из кармана отвертку; ее стальное отполированное долгими годами работы острие сверкнуло в призрачном свете. – Родители изойдут потоками слез из‑за того, что старый бог так кровожаден. Зато он даст нам силу преодолеть тех чудищ, что держат нас здесь взаперти, и позволит нам вернуться к своим жилищам. И мы предадим все происшедшее забвению.

– После того, как ты убьешь шестилетнего мальчика? – прохрипел Марк. – Ты спятил, старик.

Крис испытывал странное спокойствие, даже более того, ледяное хладнокровие; подобное состояние не могло сохраняться долго – как нельзя заморозить ядерный реактор.

– Отпустите его, – едва выдохнул Крис. – Отпустите его, Рид, тотчас же.

– Только тронь мальчика, – заорал Марк, – и я своими руками...

– А кто сказал, что это легко? Всем нам тяжело. – И Рид нацелился сверкающим острием отвертки в глаз Дэвиду.

– Мама... папа...

Сердце Криса обливалось кровью.

– Слушайте меня, – прохрипел Рид. – Я признаю, здесь действуют иные правила. Моему Господу‑Избавителю сюда не попасть... по неким причинам его не пускают. И потому мы приносим мальчика в жертву. И станем тогда свободными.

– Нет, Рид, не смейте, – в первый раз подал голос Тони.

– Мы должны совершить жертвоприношение. Мы должны пожертвовать чем‑то ценным.

– Да, должны. Должны отдать нечто ценное – столь ценное, как частица нас самих. Но что отдаете вы?

– Мальчика. Единственное дитя у родителей.

– Но это не ваше достояние, а их. Такая жертва будет принята лишь от отца с матерью.

На лице Рида мелькнуло безумное выражение.

– Вряд ли они пойдут на это, не так ли? – И он снова занес руку над головой Дэвида. – Может, ты прав, а я нет. Сейчас увидим...

С силой, рожденной отчаянием, Дэвид извернулся и ногой ударил священника. Рид все еще удерживал мальчика, но утратил равновесие и был вынужден рукой, занятой отверткой, ухватиться за каменную стену.

Крис кинулся вперед, хватаясь за руку старика и отталкивая острие отвертки от Дэвида. Рид шипел и ругался, от него пахнуло джином. Однако движением другой руки старик столкнул мальчика с утеса – и морская пена вмиг поглотила его.

– Нет!

Крис бросился к краю обрыва, пытаясь отыскать Дэвида. Того видно не было.

Марк схватил Рида и поволок мимо Рут, прижимая к каменной стене. Старик что‑то жалобно бормотал.

– Давайте его сюда!

Остальные обитатели форта опасливо просочились сквозь ворота, выходя на сухую площадку. Вперед вырвался Том Ходджсон с ружьем, он схватил старика за воротничок и потащил за собой.

Крис вглядывался в пенные буруны; казалось, что‑то живое заставляет вздыматься воду на шесть футов вверх.

– Я прыгну! – закричал он Марку.

– Нет, не надо. В воде эти твари.

– Там мой сын. Он не умеет плавать.