– Вы чересчур прямолинейны.

– Как обычно. Но все‑таки вы не ответили на мой вопрос.

– Речь идет не о том, чтобы бросить вызов, по вашему выражению, и уйти в сторону. Здесь все гораздо сложнее. Дело в том, что мой стиль лечения несовместим с бюрократическими ужимками, его невозможно свести к серии постановлений и указов. И если этим буквоедам не удастся втиснуть меня в свои компьютерные рамки, то они просто постараются меня устранить.

– И это все потому, что вы имеете привычку работать, повинуясь исключительно собственной интуиции?

Алан не смог сдержать улыбку.

– Я называю это – эксплуатация интуиции, помноженная на опыт. Вот и сегодня, в случае с Джеффи, я использовал свою интуицию.

– Что вы имеете в виду? – В глазах Сильвии мелькнуло беспокойство.

– Согласно параграфам законопроекта «О правилах медицинского обслуживания населения», я должен был бы отослать вас с мальчиком в приемное отделение больницы для анализов и рентгена, чтобы полностью исключить подозрения на аппендицит – ведь история болезни и предварительный осмотр дают основания для подобных подозрений.

– Тогда почему же вы этого не сделали?

– Потому что моя интуиция подсказывает мне, что у Джеффи нет аппендицита.

– И вы доверяете своей интуиции?

– Так или иначе, но я привык доверять ей. Хотя, если бы эти бюрократы узнали о моем поведении, с ними бы приключился сердечный приступ.

– В таком случае, – улыбнулась Сильвия, – я тоже буду ей доверять.

Она смотрела на него оценивающим взглядом. На губах ее играла улыбка. Алан также смотрел на нее. Он впервые видел эту женщину без всякого макияжа и излишеств в наряде. Ее темные, почти черные волосы были просто зачесаны назад, стройная фигура укутана в бесформенное платье. Но именно сейчас она казалась Алану привлекательной как никогда. Что же в ней было такое, что влекло его, непреодолимо влекло к ней? Перед ним стояла женщина, присутствие которой он ощущал кожей – как будто она излучала какие‑то таинственные флюиды. Вдруг Алану захотелось обнять ее. Это было то, чего он всегда опасался.

– Ведь именно это мне и нравится в вас. – В голосе ее вдруг зазвенели нарочито кокетливые нотки, и это сразу разрушило все очарование.

«Ну вот, – подумал Алан, – это и есть ее подлинная сущность. Как только выяснилось, что Джеффи не грозит опасность, она вновь превратилась в прежнюю насмешливую Сильвию».

– По правде сказать, если бы я знала, что вас так легко заполучить на дом, я сделала бы этот вечерний вызов уже несколько лет назад.

– Мне пора идти, – холодно ответил Алан и зашагал вниз по лестнице, в холл, где приглушенно звучала какая‑то классическая мелодия.

– Что это за музыка? – спросил он, не оборачиваясь.

– Вивальди. «Времена года».

– Вы ошибаетесь, это не Вивальди. – Алан едва сдержал улыбку. – Это Валли, Фрэнк Валли и рок‑группа «Времена года».

Сильвия рассмеялась, и звук ее смеха был приятен Алану.

– Знаете, доктор, я не могу сейчас расплатиться с вами, поскольку нахожусь в стесненных обстоятельствах. Не согласились бы вы получить что‑либо взамен денег?

Алан ожидал этого вопроса.

– Конечно, согласился бы – золото, драгоценности...

Его шутка пришлась не по душе Сильвии. Она с досадой щелкнула пальцами:

– Тогда не хотите выпить?

– Нет, благодарю вас.

– Кофе, чаю...

– Право же не стоит. Я...

– Меня?

– Тогда, пожалуй, кофе.